– Я бы сказала, сумасшедшая. Муж мой с данной характеристикой согласен. Но ты от моего плана не откажешься, уже вижу!
И правда, отказываться Вика не собиралась. Потому что это было лучшее, что она могла сделать для Евы.
* * *
Все происходящее напоминало страшный сон. Только такой, из которого нельзя выбраться, проснувшись, потому что на самом деле это и не сон вовсе, это просто… жизнь. Но другая, о существовании которой он и не подозревал.
А ведь Алексей не был нежным романтиком, не готовым к «тяготам бытия»! Он всю свою сознательную жизнь работал то вышибалой, то охранником. Ему приходилось драться и получать ранения, лежать в больнице и даже хоронить товарищей. Ему казалось, что он достиг должного уровня цинизма, чтобы ничему не удивляться.
Но нет, ему до этого было еще далеко. И нынешняя ситуация служила тому наглядным примером.
Они находились в темном помещении, стены, пол и потолок в котором были обиты черной тканью. Это указывало на наличие мощной звукоизоляции. Скорее всего, за этими стенами даже взрыв не слышен будет, не говоря уже о крике! Окна, естественно, отсутствовали – они могли бы стать самой большой брешью в изоляции. Свет шел от четырех ламп, развешанных в разных углах комнаты.
Алексей, очнувшись, обнаружил, что прикован к потолку. Причем самыми настоящими цепями, обвившимися вокруг онемевших запястий. Он едва доставал ногами до пола, и чтобы хоть как-то сбавить нагрузку на растянутые суставы, приходилось стоять на цыпочках. Все тело болело, каждый синяк и ушиб пульсировал, голова просто раскалывалась. Но он понимал, что это все следы столкновения в парке. Похоже, после того, как он потерял сознание, его не били.
Света тоже была здесь. Девушка была за руки и за ноги привязана к большому матрасу, брошенному посреди комнаты. Пространства для движений у нее оставалось немного… точнее, не оставалось вообще. В таком положении она даже дернуться толком не могла, осталась разве что способность приподнять голову.
Ее пальто и туфли куда-то исчезли, но платье и чулки все еще были на ней. Лицо девушки было грязным от размытой слезами косметики, волосы путались. Она рыдала, пока усталость не остановила ее, а успокоения Алексея просто не работали.
Хотя он и не знал толком, как ее успокаивать. Что тут можно сказать, кроме наивного «все будет хорошо»? Она и сама понимает, что не будет!
Он понятия не имел, зачем их похитили. Но все было очень четко спланировано, начиная от письма Свете! Зачем? У Алексея не было ни баснословных денег, ни секретных знаний. Долгов за ним тоже не водилось. Он понятия не имел, кому и чем может быть полезен.