Себастьян выигрывал со счетом четырнадцать — три.
На самом деле, шестнадцать — один. Он просто в какой-то момент пожалел Эдварда. И ему сразу стало гораздо интереснее играть. Оказалось, правдоподобно проиграть значительно сложнее, чем выиграть. Но он справлялся. Эдвард ничегошеньки не заподозрил.
Сегодня им предстоял уже восемнадцатый матч. Себастьян, конечно же, его не пропустит. На самом деле, он практически сюда переехал. Он убеждал себя, что просто кто-то должен приглядывать за юным Эдвардом, но, по правде говоря…
Себ мысленно помотал головой. В его объяснении и так достаточно правды.
Он зевнул. Боже, как же он устал! Он понятия не имел, зачем так надрался прошлой ночью. Он не напивался уже чертову прорву времени. Но он рано лег, не смог заснуть, а потом поднялся, но не сумел написать ни строчки, потому что…
Никаких «потому что». Это ужасно раздражало. Он просто не мог писать, и все. Слова не приходили к нему, хоть ты тресни, а должны бы, ведь он оставил свою героиню спрятавшейся под кроватью. А герой у него в это время лежит на кровати. Самая фривольная сцена во всех его произведениях. Казалось бы, написать ее очень просто, хотя бы из-за новизны.
Он битых два часа сидел у стола и пялился на белый лист бумаги, а потом сдался. Он не мог ни заснуть, ни писать… Скорее от досады, чем из желания, он встал, оделся и направился в клуб.
А там угощали шампанским. Кто-то что-то отмечал, не присоединиться было бы невежливо. А еще там присутствовало несколько очень симпатичных девушек, хотя Себастьян не вполне понимал, каким образом они попали в клуб.
А может, все происходило вовсе не в клубе. Он что, после клуба направился куда-то еще?
О Господи, для таких глупостей он уже слишком стар.
— Может, она ему еще откажет, — произнес Эдвард. Ни к селу, ни к городу.
— А?
— Внучка Викерсов. Может, она еще откажет Ньюбури.
Себастьян снова сел и прижал пальцы к вискам.
— Не откажет.
— А я думал, ты с ней не знаком.
— Не знаком, но Викерс непременно захочет породниться с Ньюбури. Они друзья, а Ньюбури богат. Девушке придется сделать так, как пожелает дедушка, разве что у нее неимоверно любящий отец. Постой-ка! — Он поднял брови, словно пытаясь таким образом подстегнуть свой обленившийся разум. — Если это дочка Фенвика, она откажет.
— Откуда ты все это знаешь?
Себ пожал плечами.
— Просто знаю.
В основном, он наблюдал. Удивительно, сколько можно узнать о человеке, просто понаблюдав за ним. И послушав. Особенно, если ты так обаятелен, что люди забывают о наличии у тебя мозгов.
Себастьяна редко принимали всерьез, и ему это, скорее, нравилось.