Словом, ничего в этот день необычного замечено не было. Но беспокойство не покидало Аврору. Она все ходила вдоль больших окон зала на втором этаже, откуда хорошо просматривалась улица с пешеходами, идущими по тротуару на противоположной стороне, и темные короба экипажей, шум от которых то усиливался, то затихал.
Так шел час за часом, приближался полдень. Аврора уже хотела было пройти в свой кабинет и отвлечься чтением, как снизу до нее донесся чей-то сдавленный крик.
В мгновение ока Аврора очутилась на середине парадной лестницы и увидела, как в распахнутые двери, придерживаемые дрожавшим и беззвучно хватающим ртом воздух Семеном, трое на руках вносили Павла. Руки его безжизненно свисали из-под накинутой на тело шинели. Все поплыло перед глазами Авроры, теряя сознание, она покачнулась и наверняка расшиблась бы, если б кто-то из прислуги не подхватил ее.
— Вы слышите меня, Аврора Карловна! Павел Павлович жив. Жив, голубушка, жив! Все обойдется…
Приоткрыв глаза, Аврора увидела перед собой лицо незнакомого мужчины, доктора, который, приведя ее в чувство и дав указание горничной, направился к раненому.
Скоро стала ясна суть трагического происшествия. На Крестовском острове Павел дрался на дуэли с одним из офицеров Конногвардейского полка. Тот прострелил ему обе ноги, сам же остался невредим.
Военно-уголовный кодекс, хотя и смягченный — во времена Пушкина дуэль каралась «высшей мерою наказания», — предполагал лишение чинов и прав состояния. Однако следственная комиссия посчитала достаточным выдержать виновников два месяца «под арестом в крепости на гауптвахте».
…Демидова добилась аудиенции у государя. Выслушав ее взволнованный рассказ, Александр II с сочувствием отнесся к материнскому горю. Сын Николая I, поддерживая традицию благоволения к Авроре, разрешил ей «во всякое время свободный вход в каземат» Петропавловской крепости. Кроме того, учитывая тяжесть ранения, Павла могли беспрепятственно посещать и доктора.
Ровно месяц отсидел Демидов в Петропавловке. Что ни говори, это было тяжелое испытание, несмотря на все старания матери ободрить его. Говорили даже, что она оклеила сырые стены камеры обоями, а обед заключенному доставляли из ресторана. Впрочем, возможно, это были досужие вымыслы. Хотя Аврора, за которой все признавали крайнюю скромность и нежелание привлекать внимание к своим огромным капиталам, пренебрегала мнением общества, если дело касалось сына.
К тому же эта несчастная дуэль пришлась на время подготовки к выпускным экзаменам в университете. Мать уговаривала сына меньше размышлять о вчерашнем, а больше о будущем, и тот при тусклом свете, который пробивался сквозь маленькое зарешеченное оконце у потолка, до рези в глазах сидел над конспектами и учебниками.