— Разрешение я уже получила.
Официант поставил перед ней тарелочку с экзотическим салатом, и, взяв вилку, Присцилла продолжила:
— Я знаю, что делаю, мистер Пинкни. Вы звонили мне в магазин, так что знаете, что у меня свое дело. Гостиница позволит мне проявить талант дизайнера, которому я пока не нашла применения. Я мечтаю о гостинице уже год. За это время я уладила все бюрократические вопросы, разработала план, составила смету. Наконец-то нашла подходящий дом. Вы, мистер Пинкни, агент, и торговля недвижимостью — ваша профессия. Не все ли вам равно — этот дом или другой? Я уверена, стоит поискать — и вы найдете недвижимость, более подходящую для ваших целей. А бороться дальше нам в самом деле нет смысла.
Сказав все, что хотела, Присцилла занялась салатом. Крейг тоже взялся за вилку. «Тупик», — подумал он. Она не хочет уступать — но и он, когда речь идет о деле, не ощущает в себе рыцарского благородства. Несмотря на все заверения мисс Ларсон, он не верил, что она осознает всю сложность задуманного дела. Однако одна ее фраза привлекла его внимание. Она сказала, что собирается проявлять свой не нашедший применения талант дизайнера.
— Что, если мы купим дом вместе? — предложил он вдруг. — Разделим и расходы, и прибыль. Я займусь перепланировкой, а вы обставите дом старинной мебелью. Мне ни разу еще не приходилось продавать дом вместе с обстановкой. Хотелось бы попробовать для разнообразия.
Присцилла сморщила нос.
— Мистер Пинкни, я вовсе не стремлюсь вносить в вашу жизнь разнообразие. Мне-то от этого какая выгода?
— Когда дом пойдет на продажу, в рекламном буклете будет сказано, что он обставлен мебелью магазина «Антикварий». Вы получите известность.
— Ерунда! Сколько людей вообще увидит дом? Десяток, два? Самое большее полсотни. Нет, моему бизнесу это не поможет. Мне нужна гостиница. И потом, я взяла за правило не участвовать в совместных предприятиях.
— Почему?
— Потому что я никому не доверяю, — с очаровательной улыбкой ответила Присцилла. — Не принимайте это на свой счет, мистер Пинкни. Просто я предпочитаю полагаться только на себя. Так проще. А в данном случае даже никаких разговоров быть не может. У нас с вами совершенно разные цели.
Крейг взял нож и начал мазать хлеб маслом, чтобы скрыть раздражение. С этой чокнутой невозможно спорить, думал он. Упряма и заносчива. Конечно, Крейг мог бы применить свое хваленое обаяние, но боялся, что на нее это не подействует. «А действительно, — подумал вдруг он, — почему я с самого начала знакомства даже не пытался произвести на нее впечатление?» Куда делась его знаменитая галантность? Почему мисс Пончо с первого взгляда вызвала у него раздражение?