От нее пахло незнакомыми духами, и глаза показались ему какими-то странными. «Может быть, изменила макияж?» — подумал Крейг, но тут же понял, что дело не в косметике, а в выражении. Такие глаза у Моники он видел много лет назад, когда ухаживал за ней. Тогда по их счастливому блеску он догадался, что Моника его любит… Что-то кольнуло в сердце, но Крейг подавил неуместную боль. Моника влюблена и счастлива. Что ж, дай ей Бог! А его это больше не касается.
— Ты чудесно выглядишь, — сказал он.
— Спасибо. А ты выглядишь усталым.
— Тяжелый день.
— У тебя все дни тяжелые. Может быть, пора сменить работу?
— Я люблю свое дело.
Он огляделся вокруг в поисках чемоданчика Майкла. Вон он, стоит на ступеньках. Сколько раз уже Крейг запихивал этот чемодан к себе в багажник? Сколько раз сам Майкл, словно чемодан, переходил из рук в руки — от отца к матери и обратно?
«Кажется, Майкл любит бывать со мной, — думал Крейг. — А раз так — можно и потерпеть».
— Папа, ты готов? — Майкл стоял у дверей в своей яркой курточке. Волосы у него были темные, а глаза серые — в отца. Он улыбался Крейгу, а тот молчал, не в силах совладать с внезапно нахлынувшей нежностью и грустью.
— Да, — ответил он наконец и, спустившись вниз, поправил на Майкле кепку, чтобы у мальчика не замерзли уши. — Желаю хорошо повеселиться, — обратился он к Монике.
— Постараюсь.
Она поцеловала сына на прощание и захлопнула за ними дверь.
Отец и сын сели в машину. Прежде чем заводить мотор, Крейг повернулся к Майклу.
— Что, у мамы новый приятель?
— Ага, — отозвался мальчик. — Все время здесь крутится. И сегодня он тоже был, только мама не хотела, чтобы ты его видел. Помнишь, как ты издевался над тем, предыдущим?
Крейг широко улыбнулся.
— Он того стоил! А этот как, получше?
— Да, этот вроде ничего. Он адвокат или кто-то в этом роде. Папа, а куда мы поедем?
— Куда хочешь, сынок.
Обычно Присцилла не швыряла деньги на ветер, но по случаю одержанной победы позволила себе пообедать в ресторане. Присцилла обедала одна, но не скучала в одиночестве: она любила рассматривать людей за соседними столиками, ловить обрывки чужих разговоров и додумывать для себя их истории.
В этот вечер за соседним столиком сидела, держась за руки, совсем юная пара: юноша и девушка не отрывали глаз друг от друга, и лица их были полны тревоги. «Что угрожает их любви? — задумалась Присцилла. — Родительские запреты? Денежные проблемы? Нежеланная беременность?» Присцилла не слышала ни слова из их тихого разговора, но по тому, как заулыбались они к концу ужина, как глаза их осветились радостью, она догадалась, что их любовь готова преодолеть все преграды.