И вдруг ей вспомнился Крейг Джеймс Пинкни-третий… Присцилла положила вилку и погрузилась в столь глубокую задумчивость, что официантка, давно уже пожиравшая завистливым взглядом ее наряд, вместо вертевшегося на языке вопроса: «Где вы купили такую шляпу?» — спросила, как Присцилла себя чувствует.
— Прекрасно, — ответила Присцилла. Отрешенное выражение исчезло с ее лица. — Просто великолепно.
Он просто зануда, говорила себе Присцилла. Чопорный и мрачный зануда. Однако есть в нем что-то неотразимо привлекательное… И, предлагая Присцилле беседу наедине, он скорее всего не имел в виду ничего такого. Но у Присциллы было твердое правило: не смешивать деловые отношения с личными. А мистер Пинкни одновременно раздражал и привлекал ее к себе. Это смущало ее и сбивало с толку.
Как он не похож на Перси! Бывший муж Присциллы одобрял любые проявления ее яркой индивидуальности и даже подначивал ее на самые рискованные эксперименты. Присцилла была счастлива — да и какая женщина не счастлива, когда любимый человек разделяет ее вкусы и увлечения?..
Слишком поздно она заметила, что Перси впал в эмоциональную зависимость от нее и уже не может обходиться без ее поддержки. Он бросил приличную, хорошо оплачиваемую работу и целыми днями околачивался у нее в магазине. Он изводил ее своими жалобами и требованием постоянного внимания, а Присцилла не могла понять, почему нормальный вроде бы мужчина, прожив несколько лет рядом с ней, превратился в беспомощного капризного недоросля.
Присцилла и Перси как будто поменялись ролями: она выходила на охоту в суровые каменные джунгли, он поддерживал огонь и обеспечивал ей домашний уют. Это было бы прекрасно, если бы Перси хоть что-то представлял сам по себе! И в конце концов Присцилла ушла — даже не ради себя, а ради него. Впрочем, на сегодняшний день прогресс был невелик: Перси беспрерывно попадал в какие-то переделки, ни на одной работе не удерживался больше месяца и надоедал ей постоянными письмами и звонками.
Удивительно, с какой скоростью он спустил деньги, заработанные Присциллой! Расставаясь, они продали дом и магазин и все честно поделили пополам. Присцилле до сих пор тошно становилось при мысли, что Перси не открыл, как обещал, собственного дела, даже не вложил деньги в какое-нибудь прибыльное предприятие — просто растратил. В то время Присцилле слишком тяжело было оставаться в Сан-Франциско — хотелось уехать куда-нибудь на край света. И она выбрала Бостон, где ее антикварный бизнес обещал успех. Пока что здесь она чувствовала себя чужестранкой, но надеялась, что когда-нибудь сможет назвать Новую Англию своим домом.