- С тем сегодня к тебе и намеревался. Сроки истекают, основное мы в общем прояснили, осталось немного дочистить, и распрощаемся. Любопытно, Юра, будешь меня вспоминать добром или худом?
В ответ полились заверения в вечной любви, затем разговор незаметно потек иным руслом (надо ж напоследок потолковать по душам): каково будущее Юрия Юрьевича, как вести себя в суде, сколько могут дать за его "художества". Юрий Юрьевич стонал и маялся при мысли о грядущей расплате и охотно переключился на любимую утешительную тему: жизнь в прошлые годы, победы над женщинами, дурачье, которое он водил за нос и ощипывал.
Михаил Петрович выжидал и подавал короткие реплики, осторожно направляя беседу. Он и раньше знал, что в многослойности Ладжуна есть неведомые глубинные пласты, и не надеялся вскрыть их, обладая всего лишь догадкой, но не доказательствами. На первый раз достаточно было убедиться, что не зря он подозревает Ладжуна в убийстве на "Тереке". Для этого следовало атаковать в точно выбранный момент.
- Сегодня нужна до-олгая подготовка, - предупредил нас Михаил Петрович. Дам ему расслабиться, поболтать, распустить хвост. Когда речь зайдет о пароходных путешествиях, включайтесь. Тут я кину внезапный вопрос, и посмотрим, какая будет реакция.
... Прошло часа два, прежде чем в наушниках прозвучала фраза Дайнеко.
- Ты, видно, больше любил путешествовать по воде.
Вместо традиционной команды: "Мотор! Камера!" Виктор Виноградов хлопнул по спине кино- и звукооператоров: давайте!
- Да-а, плавать-то я люблю. Мои похождения можно назвать "Морской дракон". Я люблю морские книги, недавно я читал про американскую подводную лодку...
Дайнеко, служивший некогда на флоте, компетентно обсудил с ним книгу, снискав завистливое почтение Юрия Юрьевича.
- Ну хорошо, а с чем у тебя связана эта склонность?
- К морю?
- Да.
- Не знаю. Люблю! Я готов умереть на море, хоть сейчас. Люблю я шторм, бурю. Чтобы ей наперекор идти. Бороться чтобы с ней. Люблю, чтобы волны большие. Так бы и любовался!
- Значит, преодолевать стихию морскую?
- Во-во. Если б не этот век, я бы пиратом стал.
- Под черным флагом.
- Да! Уважаю моряков и люблю. Не то, что там романтика... а в общем-то и романтика. С детства я их уважал. И сам с детства плаваю. Мне дома говорили, что утону. Я был как щепка, мог плавать целыми днями...
- Выходит, когда ты назывался капитаном дальнего плавания, это было осуществлением детской мечты?
Юрий Юрьевич просиял искренней улыбкой - в сердце тронули чистую струну. Возможно, единственную.
- А на "Тереке" не доводилось плавать? - беспечно уронил Дайнеко.