— Простите, что покинул вас, Виктор Андреевич, — перед ним возник Трунько, оживленный, неутомимый, с лихим пером на широкополой шляпе. — Я должен был убедиться, что все готово к прибытию главного механика. Он проведет инспекцию наших достижений. Если не возражаете, давайте посмотрим наши секретные лаборатории.
По изъеденным каменным ступеням они спустились в подвалы дворца.
— Прошу, — Трунько приоткрыл дверцу в каменной кладке, пропуская вперед Белосельцева. — Здесь идет переписка советских книг. В советское «священное писание» вставляются фрагменты, искажающие смысл «коммунистического евангелия». Те, кто станет читать и молиться, впадут в слабоумие, и красная империя, лишенная священных заветов, распадется.
Помещение, где они оказались, было озарено свечами в высоких кованых подсвечниках. Уставлено столами, за которыми сгорбились писцы в колпаках, с розовыми потными лысинами, в потертых жилетках, с похожими носатыми лицами. Окунали гусиные перья в стеклянные чернильницы, вписывали со скрипом строки, абзацы, а то и целые главы. Посыпали новоиспеченный текст мелким песком из глиняных песочниц.
— Тут мы исправляем книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Почти ничего не меняем, только в конце вписываем сцену, где парализованный герой, мучимый похотью, занимается мастурбацией. За этим занятием его застает секретарь комсомола, который присоединяется к Павке Корчагину, — Трунько, гордясь своим изобретением, заглядывал через голову писца.
— А здесь, — Трунько перешел к другому, грубому, как верстак, столу, — мы занимаемся «Тихим Доном». Незначительные купюры по ходу романа, и абсолютно другой финал. Григорию Мелихову и Аксинье удается спастись. Они перебираются за границу, где знакомятся с равином, который учит их основам иудаизма. Они участвуют во французском Сопротивлении, переселяются в Израиль, где герой под именем Грегор Мелихов становится видным деятелем сионизма. Если у романа появляется такой финал, то не нужно оспаривать авторство Шолохова, — Трунько положил руку на лысую горячую голову писца, и тот по-собачьи затих, прикрыв масленистые глазки.
— А это самый талантливый исправитель книг, — Трунько похлопал по упитанной розовой щечке пухлого молодого человека с заячьей губой. — Он обрабатывает «Молодую гвардию» Фадеева. Подробно рассказывает, как Любка Шевцова совокуплялась с немецкими офицерами в борделе и как Олег Кошевой добровольно явился в гестапо и сдал своих товарищей. Вместе с немцами участвовал в казни молодогвардейцев, помогал солдатам сбрасывать вагонетки в шахту на головы казнимых подпольщиков, — польщенный похвалой юноша лизнул руку Трунько, и тот, отирая ее платком, произнес: — Ну зачем так? Я же обещал, что тебя примут в Союз писателей.