Не возьмусь сказать, сколько времени я бродил там, выбиваясь из сил. Меня испепеляли солнечные лучи – я ведь был в чем мать родила. Я рассадил в кровь ноги о камни. Хотелось только одного – найти местечко по-удобней и тихо умереть.
Но в какой-то момент я обнаружил, что жара спала. Меньшее солнце садилось за горизонт, большее преследовало его по пятам.
А потом наступили тускло-серые сумерки. Пришедшая с ними прохлада дала мне чуточку сил. И я поплелся дальше, решив все-таки узнать, что случилось с космическим кораблем, уцелел ли кто-нибудь из находившихся на его борту.
В этой части ущелья стены тоже были усеяны пещерами и ямами, а над ними вздымались острые макушки скал. К одной из этих пещер я и приблизился, решив немного полежать у входа. Отверстие было невелико, входить в него пришлось на полусогнутых.
В считаных футах от входа я увидел углубление, заполненное очень похожей на воду жидкостью.
Я опустился перед ней на колени. И по виду, и по запаху – вода. Попробовал на вкус – она! Я долго лежал на животе и лакал по-собачьи.
Поверхность воды была неспокойной, снизу к ней бесконечным роем поднимались пузырьки, но это не могло меня остановить. Я пил, даже когда в меня уже больше не лезло. Потом я отдыхал возле источника и отдувался.
Через некоторое время я заметил какие-то белые образования. Это были растения – формой похожие на баклажан, с лиловым основанием.
Не успел я рассмотреть плод толком, как он оказался у меня в руке. Переломив пополам, я вонзил в него зубы. У «баклажана» был приятный мясной вкус, напоминающий ягнятину. Я съел штук пять, оставив только жесткие ядрышки. Потом снова напился и расположился на отдых.
Я лежал и не то во сне, не то наяву видел, как на плетях образуются новые плоды. В какой-то момент убедился: это происходит на самом деле. Вот набухает завязь, растет и достигает максимальных размеров. Не сказать, что это происходило буквально на глазах, но все же фантастически быстро.
Наевшись и напившись, я почувствовал себя намного лучше. В пещере было уже совсем темно, но довольно уютно. Однако эта благодать обещала вскоре закончиться, поскольку температура продолжала падать. В глубине пещеры я обнаружил большую груду сухих листьев и зарылся в них с головой. Сон ко мне, измученному до крайности, пришел мгновенно. Но спал я тревожно, то и дело просыпался – мучили кошмары.
Между тем в пещере воцарилась настоящая стужа. Я решил еще хлебнуть воды – и ткнулся губами в тонкую наледь. Проснулся снова через какое-то время и нащупал крепкий лед.
Так я и спал урывками и просыпался, чтобы нагрести на себя листья. Необходимость в сне действовала как анестезия. А мысль о том, что придется встретить новый день в этом ужасном краю, заменяла снотворное. Но желание и дальше пребывать в отключке конфликтовало с непониманием, страхом и пробирающим до костей холодом.