Перчатка для смуглой леди (Марш) - страница 2

— Не сомневайтесь, — пропищал вдруг Перегрин заячьим голосом, сам не зная почему.

— Погодите, мистер Джей, — встрепенулся вахтер, когда Перегрин был уже в дверях. — Вы там повнимательнее. Смотрите под ноги. Особенно на сцене, она сильно разрушена.

— Спасибо, я буду осторожен.

— Там такая дыра, вроде колодца, — продолжал вахтер, воздевая указательный палец. — Ее вообще-то заделывали, но давно это было. Будьте осмотрительны.

— Хорошо.

— И еще… Я не в ответе за то, что вы там увидите. Знаете ли, бродяги туда забираются. Им ведь не запретишь. Один помер там с год назад.

— Даже так?

— Ну да второй раз такого не случится.

— Будем надеяться.

— Мы не можем им помешать, — сердито сказал вахтер. — Уж не знаю, как они туда проникают. Через разбитое окно, наверное, или что-то в этом роде. Трудно везде поспеть.

— Да, конечно, — согласился Перегрин и вышел из конторы.

Дождь на улице Речников падал сплошной косой стеной. Капли разбивались о тротуар, лупили по окнам и дверям и с такой силой стучали по зонту, что, казалось, ткань не выдержит и лопнет. Перегрин слегка наклонил зонт, заслоняя лицо от холодных струй. Из-под зубчатого намокшего края, словно на не полностью открытом киноэкране, он видел рябую от дождя Темзу, беспорядочными волнами набегавшую на гранит набережной.

Прохожих было мало. Мимо проезжали фургоны, замедляя скорость на подъеме. По обеим сторонам улицы торчали непонятного предназначения здания — пакгаузы? судовладельческие конторы? Ниже по реке маячил синий фонарь речной полиции. Перегрин миновал дверь с аккуратной вывеской: «Порт города Лондона», рядом висела другая, выполненная старомодной вязью: «Речная компания. Оплата постоя. Представительства судовладельцев. Справочное бюро».

Улица резко повернула влево и шла теперь параллельно реке. Перегрин поднял зонт — и словно взметнулся вверх занавес, а за ним возник «Дельфин». В этот момент дождь внезапно прекратился.

И даже выглянуло солнце. Тусклые лучи скользнули по зданию «Дельфина», высветив его на радость жадно всматривавшемуся Перегрину. Вон там он стоит, большой, внушительный и жалкий, предмет зависти и тайной страсти молодого человека, посвятившего себя театру. Соседние дома заслоняли большую часть театра, видна была лишь кованая узорная решетка на верхушке башни. Перегрин ускорил шаг, пока наконец не добрался до развороченной бомбами площадки. Слева находилась пивная под названием «Друг речника», а напротив — величественный искалеченный «Дельфин».

Перегрин представил себе, как в один прекрасный день сотню лет тому назад лодочники и матросы, торговцы судами, клерки, моряки дальнего плавания, возвратившиеся из чужих земель, и прочие прибрежные обитатели взглянули вверх и увидели «Дельфина». Они увидели его флаг, развевающийся на ветру, и залюбовались кариатидами с деликатно позолоченными локонами и сосками. Мистер Адольфус Руби собственной персоной («наш замечательный мистер Руби») стоял на улице Речников, заложив большие пальцы под мышки, с сигарой в уголке рта, шляпой, лихо заломленной набекрень, и не сводил больших, выпученных, как у паука, глаз со своего любимейшего детища — дворца утонченных и оригинальных развлечений. «О-хо-хо! — подумал Перегрин. — А теперь здесь стою я, но, увы, на мне нет лакированных штиблет мистера Руби, и кариатиды таращатся на меня пустым взглядом».