Перегрин глухо застонал и ринулся вверх по лестнице.
— Минутку, сэр, подождите.
— Перчатка, — сказал Перегрин. — Документы и перчатка. Я должен взглянуть. Мне надо посмотреть.
Сержант подошел к нему. Широкая ладонь мягко, но крепко сомкнулась на предплечье Перегрина.
— Понимаю, сэр, понимаю. Но, видите ли, туда пока нельзя. Подите к своей девушке и несчастному мальчику. А если вы беспокоитесь о содержимом застекленного шкафчика, то сразу могу вам сказать: его открыли с обратной стороны, а вещи, видимо, пропали.
Перегрин издал нечленораздельное восклицание и поплелся в зал известить Эмили.
Следующие полчаса молодые люди пребывали в глубокой растерянности и отчаянии. Им пришлось взять себя в руки и ответить на вопросы сержанта, который аккуратно внес их показания в записную книжку. Перегрин, тупо уставясь на массивный указательный палец сержанта, прижатый к голубому переплету в том месте, где была изображена корона, рассказал о том, кто и когда заступал на пост и кого следует проинформировать о случившемся, а именно: мистера Гринслейда и мистера Кондукиса. О ближайших родственниках Джоббинса Перегрин ничего не знал.
— Он был симпатичным малым, — сказал он, словно подобное признание могло помочь следствию. — Колоритная личность. Очень симпатичный человек.
Полицейских в театре становилось все больше и больше: неторопливые люди в штатском, самым старшим среди них был дивизионный суперинтендант по имени мистер Гибсон. Перегрин и Эмили слышали, как он брал показания у Хокинса. Тот плакал и говорил, что его пытаются взять на пушку.
Приехала «скорая». В присутствии молодых людей Тревора осторожно осмотрели. Мальчик тяжело дышал, из-под прикрытых век с густыми ресницами виднелись белки глаз. Появился доктор. Перегрин слышал, как кто-то сказал, что он главный врач округа. Мистер Гибсон поинтересовался у него, есть ли надежда на то, что мальчик придет в сознание. Врач не дал прямого ответа, сказав, что у Тревора сильное сотрясение мозга.
— У него сломаны ребра и правая нога, — продолжал он, — а на щеке здоровенный синяк. Чудо, что он вообще жив. Что касается внутренних повреждений, они будут выявлены после тщательного обследования. Отвезите его в больницу св. Теренсия. — Он повернулся к Перегрину. — Вы знаете его ближайших родственников?
Перегрин чуть было не брякнул: «Слишком хорошо», но сдержался.
— Да, я знаком с его матерью.
— У вас есть ее адрес? — спросил мистер Гибсон. — И номер телефона?
— Да, в кабинете, наверху. Хотя подождите секундочку, в моей записной книжке есть данные на всех актеров труппы. Вот, пожалуйста, миссис Блюит.