— Ты трахал кого-нибудь под водой, Эл? — Обе девушки хихикнули.
— Черт! Да! — сказал Бонхэм и облапил зад ближней девушки, которая как раз оказалась покрасивее. — Я бы поклялся, што любой, хто вопче нырял, шпилился хоть разок под водой. Это не тяжко. Главно, держись, а то унесет назад. — Он ухмыльнулся. Девушки были в восторге.
— Ну, а какая глубина? — спросил Грант.
— О, пятьдесят футов. Семьдесят пять. Легко. Неважно, какая, хоть сто пятьдесят. Почему? У тебя есть планы?
Наступила очередь Гранта ухмыляться.
— О, ну конечно. Естественно. Возможно. Но ты… э… не теряешь дыхания?
— Ну да, теряю. И это потрясающе. — Здесь обе девушки захохотали. — Но это неважно. Правда, ежли ты перевернешься на спину, так шо регулятор нижче нагубника, разница давления поднимет тебя баллонами. Все ныряльщицы, которых я знаю, любят ложиться под водой.
Вот Грант и получил ответ. Он мог мастурбировать на глубине семьдесят футов, если захочет. При мыслях о сексе дыхание участилось. Расслабленный и уже слегка пьяный, он снова ощущал колоссальный взрыв восторга, который всегда приходит с открытием нового, и удовольствие от факта, что содержание сознания можно удержать в тайне, что никто без вашей помощи не может по-настоящему сказать, что вы думаете. В счастливом молчании он откинулся на спинку стула и оглядел людей в баре, которые не подозревали, что сейчас в мозгу у Рона Гранта.
Почти сразу после этого Бонхэм объявил, что хочет уйти с девушкой, зад которой он обнимал. Он объявил это как-то странно, неожиданно басово хихикнув.
— Я и Энд хочет идти отсюдова в чертов пикапчик, поедем, станем где-нибудь в славных, тихих камышах. А, птичка?
— Черт, ну! Точняк! — сказала хорошенькая девушка. Она была помощницей дантиста.
— Тибе тожить приглашають, — сказал Бонхэм. — Сюзи ужастно рада побыть с тобой сиводни.
— Направду, — улыбнулась Сюзи. — Я б рада узнать Вас многа лутше, мистер Грант. Вы знаменитость в Гана-до-Бей. Я б хотела переспать с Вами.
Грант покачал головой. Она ему нравилась. Она почти так же хороша и привлекательна, как и другая. Выбирать нетрудно. Но неожиданно, откуда-то из глубин вырвавшаяся мысль о новой девушке в Нью-Йорке, удержала его. Неожиданно он подумал, что с трудом верит, что всего лишь пять дней тому назад был с ней. Они были вместе чуть больше трех недель, и в это тоже трудно поверить. Она стала как бы его талисманом, который потеряет силу, если он переступит через нее. В какой-то момент он подумал, не взять ли такси и не поехать ли в «Королевскую черепаху» или в «Вест Мун Оувер», чтобы позвонить ей. Но здешняя вшивая телефонная связь отняла бы чертовски много времени, минимум час, да еще половину разговора связь будет такой плохой, что ничего, кроме пары слов, не расслышишь. Больше расстроишься. А кроме того, для чего ей звонить? Он любезно отказал Сюзи, не желая ни оскорбить, ни обидеть ее. Просто сослался на усталость, опьянение и глубокую депрессию. Ему самому все это показалось неубедительным. Но если так и было, на помощь пришел Бонхэм.