— Конечно, — сказал Грант.
— Но ты уверен? — серьезно спросил Бен. — Ты действительно, уверен?
— Ты прав, черт подери, я уверен. А какого черта еще она меня не разбудила?
— Может, она просто хотела тебя обидеть? — спросил Бен. — Из-за… э… этой миссис Эбернати.
— А может, она трахнулась с Джимом Гройнтоном по той же причине, — резко ответил Грант.
— Слушай, — медленно и серьезно сказал Бен, — я хочу у тебя кое-что спросить. И это очень серьезно. Не спеши и подумай, прежде чем ответить. Не думаешь ли ты, что все это только в твоем сознании?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, скажем, то, что ты думаешь, испытываешь все эти муки по поводу Лаки и Джима, — все это происходит только потому, что ты чувствуешь себя виноватым в том, что все эти годы наставлял рога Ханту Эбернати с миссис Эбернати? — Он резко поднял руку. — Обдумай, не спеши.
— Ф-фу, — произнес Грант.
— Просто обдумай, — сказал Бен. — Не думаешь ли ты, что дело, может, в этом? Или отчасти в этом?
Грант думал несколько минут.
— Понимаешь, — ответил он наконец, — я бы сказал, что может быть и так, очень может быть, если бы не эта ночь, когда она меня не разбудила. Потому что, понимаешь, у нее была масса других случаев наставить мне рога с Гройнтоном (Иисусе, она даже рассказывала, что ее влекло к нему, — отметил он про себя). И у нее была масса времени. Как в Морантс. Или в отеле. Но я никогда не думал, что она это сделает, у меня никогда не было сомнений. До той ночи. Так что я не думаю, что твоя блестящая идея отвечает истине. Понимаешь, что я имею в виду?
— Понимаю, — ответил Бен. — Но все равно, есть о чем подумать.
— Конечно, — сказал Грант. — Сколько ты еще будешь меня опекать, Бен?
— Я просто хочу хоть что-то спасти, — сказал Бен. — Лаки ведь для тебя драгоценность.
— Я тоже. Я тоже драгоценность для нее, — сказал Грант.
— Знаю, — спокойно сказал Бен.
— А она ее выбросила.
— Ну, — сказал Бен, — ты ведь знаешь, что за все в жизни приходится платить. Ты слишком велик, слишком важен, слишком тебя много, чтобы не понимать этого лучше других. Ты что же, отказываешься немного поучиться? Или ты уже все знаешь о жизни?
— Она трахалась с ним, — сказал Грант.
— Может, и нет. Это же не точно, — ответил Бен. — Но если и так, а она не говорит, может, она жалеет. Может, она что-то поняла. Что-то насчет того, что важно на самом деле. Что-то подобное и со мной случилось. В то время.
— Я мысли не могу вынести о том, что она могла такое сделать, — сказал Грант. — Просто не могу.
— Но может же, и нет, — мягко сказал Бен Спайсхэндлер. — Всегда остается и эта возможность. И не надо торопиться ее отбрасывать. Слушай, ты немного пьян. Пошли со мной в отель. Ляжешь спать. Да и потом есть шанс, что она отменит телеграмму.