Граф был раздет до пояса — на нем еще оставались брюки и носки. В свои пятьдесят с лишним он оставался стройным и крепким, поскольку постоянно занимался физическим трудом. С самого детства, когда еще жил в Техасе, и по сей день. Если нужно было выстроить каменную стену или сарай, энергично брался за дело, когда позволяло время. Сейчас, встретив взгляд синих глаз жены, он помрачнел.
Прикусив губу, она шагнула вперед.
— Что происходит между ними, Николас?
— Значит, ты тоже заметила?
— Как можно было не заметить?! Герцог пытался это скрыть, он буквально кипел от ярости, а Николь — я готова поклясться — дразнила его и мучила.
— Я никогда еще не видел Николь такой, — сказал граф.
Глаза Джейн взволнованно блеснули.
— Николас, а ведь Николь разоделась ради него. Она к нему неравнодушна.
Граф выпрямился, его серые глаза сверкнули.
— Ты, кажется, рада этому? Спятила, что ли?
Джейн окаменела — муж никогда еще не разговаривал с ней в таком тоне.
— Да нет, я пока в здравом уме и твердой памяти.
— Прости меня, — он обнял ее, маленькую и стройную. — Я огорчен и вымещаю это на тебе.
Она прижалась к нему, ощущая его крепкое, сильное тело. Она любила его сильнее, чем когда они познакомились, а ей тогда было шестнадцать. Кажется, прошла целая вечность. Но они до сих пор счастливы.
— Николас, нам нужно было бы тревожиться, но… — Она вздохнула. — Ты можешь себе представить? Наша дочь — герцогиня?
Николас отпустил ее, вид у него был недоумевающий.
— Джейн, ну что ты говоришь! Герцог Клейборо помолвлен.
— Я знаю. Но помолвку можно расторгнуть.
Николас мрачно посмотрел на нее.
— Не в данном случае, — возразил он. — Я хорошо знаю Клейборо. Для него честь прежде всего. Даже если бы он до безумия влюбился в нашу дочь, все равно не разорвал бы помолвку. Только разбил бы сердце Николь.
Николас отвернулся и провел рукой по густым черным волосам с проседью.
— Значит, если что-то между ними и было, теперь все кончено. Чем быстрее Клейборо вернется в Лондон, тем лучше для всех нас.
— Но ты сам сказал, что он — человек чести, я тоже в этом не сомневаюсь. Он никогда не скомпрометирует Николь. Напрасно мы беспокоимся.
Николас поморщился.
— Джейн, он — мужчина. И этим все сказано. Мужчина может потерять над собой контроль.
— Ты прав, — сказала Джейн.
Едва услышав за окном стук подков, Николь соскочила с кровати и увидела, что отец и Чед выехали из конюшни верхом. Она прикусила губу, натянула просторную белую блузу и бриджи. Вчера вечером она была в ярости, но утром испытывала радостное волнение.
Вспомнив, что накануне в библиотеке она сдалась ему, почти не сопротивляясь, Николь испытала стыд и унижение. Но как он посмел повести себя подобным образом у нее в доме?