— Хорошо тут у вас, — мечтательно промолвил Михайловский, вытягивая под столом длинные ноги. Он посматривал на Наташу и Марата с видом снисходительного дядюшки, готового закрыть глаза на шалости племянников.
Он и в самом деле составил протокол места происшествия. Что-то долго писал, а потом протянул Наташе со словами:
— Прочитай и распишись.
Но она не стала читать, расписалась не глядя.
— Я тебе верю.
— А я не верю, — сказал Марат, но тоже подписался не читая.
Они еще немного посидели, выпили. Но потом Наташа перехватила взгляд Михайловского, которым он с сожалением оглядел их с Маратом накрытый стол, сбегала на кухню и на скорую руку поджарила котлеты, которые на всякий случай лежали у нее в морозилке.
Федор обрадовался:
— Вот это я понимаю — закусь, а то фрукты-конфеты, не по-русски как-то.
Он съел один почти все котлеты. Спросил только между прочим:
— А вы чего не едите?
— Мы уже ели, — заверила Наташа.
— Светка меня в хачапурную затащила, — сказал Марат.
— А-а, — промычал с набитым ртом Федор.
Уходя, он поцеловал руку Наташе — джентльмен! И сказал Марату:
— Ты чего свой джип во двор не загоняешь? Мало ли что.
Шестериков усмехнулся:
— Значит, криминальную обстановку в городе ты уже не контролируешь?
— Береженого Бог бережет, — не обиделся Федор. — Обещал меня отвезти — давай вези! Разомлел тут, в домашнем тепле.
Он вышел во двор, достал из кармана сигареты. Марат набросил на себя куртку и шепнул Наташе:
— Не сомневается, что я здесь останусь.
— А почему вообще он может так подумать? — спросила Наташа.
Марат пожал плечами, будто он не знает, в чем дело. Но было совершенно ясно, что сложившейся ситуацией он вполне доволен. И свое удовольствие особенно и не скрывает.
Конечно, Наташа догадывалась, как могли разворачиваться события после ее ухода из кафе, но не слишком ли быстро все происходит? Так быстро, что она уже событиями не управляет, а они опять тащат ее за собой и Наташа не успевает определить, нужно ей это или нет.
Дети продолжали играть, и Наташа подумала, что пора это прекратить. Кажется, часа полтора они уже так сидят.
— Рома! Света! А не пора ли вам…
— Наташа, еще немного!
— Еще полчасика, Наталья Владимировна.
Шестериков вернулся минут через десять, как будто не машину вел, а летал. Он весь сиял, возбужденный, словно Михайловский дал ему карт-бланш. На что, на отношения с Наташей?
— Марат, ты только не подумай, что я тебя выгоняю, но детям пора укладываться спать. Не могут же они весь вечер торчать перед монитором только потому, что взрослым захотелось побыть вдвоем.