Вечером Сергей пришел с работы усталый. И на мой вопрос, как дела, пожаловался:
— Рассобачились ребятки без командирского глаза. Наш народ любит посмеиваться над военными. Мол, те, кроме устава, ничего не знают. Но с некоторых пор я убежден, что многим штатским вовсе не помешало бы воинский устав знать наизусть, в нем много дельного прописано.
— Садись, мой любимый командир, за стол, я тебя ужином кормить стану.
Санька, как всегда, повис на любимом папочке, так что тот даже руки мыть отправился в ванную вместе с ним и заодно умыл сынулю, который до этого усиленно грыз морковку.
Не знаю, в кого он такой спокойный, наш Санька. Наверное, в отца. По словам моей мамы, я доставляла ей куда больше беспокойства. И плакала по ночам, и в еде капризничала, и болела… Тьфу-тьфу!
Как обычно, я отпустила Лидию пораньше. И это ее устраивало. Она и так приходит каждый день чуть свет, но зато после двух часов дня имеет возможность идти домой и вовремя забирать из детского садика внучку.
Аню я тоже отпустила, как только днем она уложила Саньку. Все-таки полностью устраняться от домашних дел и от занятий с ребенком мне не позволяла совесть. Что поделаешь, если я буржуйка в первом поколении.
— Как у вас, о смерти Быстровой говорят? — спросила я осторожно, для разбега.
— Говорят. Выдвигают версии. Мне вопросы задают. Старые милицейские зубры на охране скучают, а тут такая возможность извилины проверить.
— Если мне не изменяет память, кто-то обещал рассказывать, как продвигается расследование… Вот, например, интересно: опера беседовали с хирургом?
— Почему так выборочно, именно с хирургом?
— Ну… мне интересно все-таки, кого из нас они подозревают. Инна Викторовна тоже как бы в стороне осталась. Неужели никто не знает, что она Елену ненавидела?
— Фантазируешь!
— Ничуть, ее взгляд я сама видела.
— Если бы взгляды убивали…
— Между прочим, сегодня у меня в гостях Кононовы были.
— Вроде у Лешки рабочий день.
— Ну и что же? Лелька попросила, чтобы я сама с ним поговорила, а то он от нее все отшучивался.
— Как — поговорила? А честное слово?
— Я его не нарушала. Человек пришел, что же с ним, и поговорить нельзя?
— Та-ак!
— Можешь не такать. Я всего лишь спросила Алексея, не он ли отравил Елену, а когда Кононов признался, что да, это он, уточнила: таблеткой или жидким ядом?
— Что-о?! — Сергей даже тарелку отставил.
— А чему ты удивляешься? Ушастый пошутил. Ольга его не слушается, расследование не бросает, вот он и вредничает.
— Тогда из-за кого «вредничал» Макаров?
— Евгений шутил. Ему было смешно, что мы в сыщиков играем…