— Мистер Хейл? — лукаво прищурилась она, пропуская его в дом. Подобно Беттине, Хейл оделся безукоризненно: на нем был строгий темно-синий костюм, синий галстук от Диора и белоснежная крахмальная сорочка. Беттина не могла не отметить про себя, что он хорошо одет и довольно симпатичен, но ее это не особенно волновало. Он вежливо кивнул и протянул ей руку со словами:
— Зовите меня Биллом. Мисс Дэниелз?
— Беттина.
На сем формальности закончились, и она пригласила его в гостиную. Тут же появилась горничная с большим лаковым подносом, на котором были чай и кофе, и блюдо с сэндвичами и пирожными, облюбованными Александром еще перед уходом в школу.
— Господи, я доставил вам столько хлопот!
Беттина небрежно возразила: какие, мол, хлопоты, — а сама старалась понять, какой он сейчас: настоящий или фальшивый?
Билл выпил кофе, Беттина — чаю, потом они перешли к делу. Разговор продолжался почти два часа. Беттине понравился его проект. К концу беседы она уже улыбалась.
— А низменные материальные стороны мне, видимо, следует обговорить с вашим агентом? — спросил Билл.
Беттина, хитро улыбаясь, кивнула.
— Знаете, а вы гораздо лучше, чем я предполагал, — изрек Хейл.
Беттина не знала, что ей делать — смеяться или негодовать.
— Почему?
— Ну как же? Дочь Джастина Дэниелза… — словно оправдывался Билл. — Я ожидал встретить даму с замашками сноба.
— А я оказалась другая?
— Другая, — сказал он.
Беттина, набравшись храбрости, тоже призналась:
— И я о вас хуже думала.
— А я-то чем не угодил? У меня нет знаменитого отца.
— Да, но я слышала, что за вами водится много других грехов, — честно призналась Беттина.
Он кивнул, не уклоняясь от взгляда ее огромных зеленых глаз.
— Слыву синей бородой?
Беттина кивнула.
— Прелестно, не правда ли? — Он совсем не рассердился, только стал выглядеть как-то незащищенно, одиноко. — Людям нравится клеить ярлыки, не разобравшись в чем дело. — И он честно признался: — Я был женат четыре раза. Первая жена погибла в авиакатастрофе, со второй мы расстались после того, — он поколебался и продолжил: — после того, как наша совместная жизнь рухнула окончательно. Третья жена оказалась фантазеркой, она стремилась к одному — во что бы то ни стало прорваться в Голливуд, ну а четвертая, — он сделал паузу и во весь рот улыбнулся, — четвертая оказалась несусветной стервой.
Беттина вежливо посмеялась вместе с ним и заметила:
— Видимо, мне не следовало бы обсуждать с вами это.
— Отчего же? Все могут, а вам — нельзя?
Беттину тронула его откровенность, и она смутилась, вспомнив, что заочно думала о Хейле. Вдруг она расхохоталась, прикрываясь салфеткой, из-под которой виднелись лишь ее зеленые глаза.