— Двадцать шесть, — сказал он с очаровательной улыбкой. Мальчишка в мужском одеянии, изображающий бывалого мужчину.
— И как давно ты в Штатах?
— Как начались репетиции — четыре месяца.
— Тебе здесь нравится?
Беттина наконец доела сэндвич и закинула ногу на подлокотник.
— Очень. Дорого бы дал, чтобы остаться.
— А разве нельзя?
— Можно, по временной визе. Но это такая морока. А ты, наверно, и понятия не имеешь, что такое беспрестанные поиски всемогущей зеленой карточки.
Беттина недоуменно помотала головой.
— Нет, а что это такое?
— Постоянный вид на жительство, возможность устраиваться на работу и так далее. Если бы они продавались на черном рынке — никаких бы денег не хватило купить. Но они не продаются.
— Так как же их добывают?
— Не иначе как чудом. Так я думаю. А вообще-то не знаю, все слишком сложно. Не спрашивай. Лучше расскажи о себе.
— Что именно?
Он помешивал кофе и пристально, без улыбки смотрел на Беттину. Она испугалась, заметив в его взгляде неприкрытую чувственность.
— Сама знаешь, что, — тут он позволил себе улыбнуться. — Объем груди, талии, бедер, размер обуви, возраст, социальное положение. Да, еще — носишь ли ты бюстгальтер?
Беттина, не сразу найдя ответ, неестественно засмеялась, затем пожала плечами и произнесла:
— Ну хорошо, слушай. Мне двадцать пять, размер обуви — пять с половиной, а остальное — не твое дело.
— Замужем? — словно невзначай поинтересовался Энтони.
— Да.
— Вот проклятье, — изображая отчаяние, он хрустнул пальцами, и оба они рассмеялись. — И давно?
— Шесть с половиной лет.
— Дети?
Беттина помотала головой.
— Это славно.
— Ты не любишь детей? — удивленно спросила Беттина.
Энтони ответил уклончиво:
— Дети — не лучшее подспорье в карьере.
Его слова напомнили Беттине о том, насколько эгоистичны артисты. А еще она подумала об отце.
Энтони с улыбкой прервал ее раздумья:
— Итак, Беттина, ты замужем, о чем я весьма сожалею. Но, — он весело на нее посмотрел, — не забудь и дай мне знать, когда разведешься.
Когда он произнес это, Беттина встала и с добродушной улыбкой сказала:
— Энтони Пирс, друг мой, ты усохнешь, ожидая, — и, помахав на пороге рукой, добавила: — Еще увидимся.
И они действительно увиделись, когда Беттина выходила из театра. На улице подмораживало, они шли, кутаясь в воротники.
— Господи, до чего холодно! И что ты забыл в этих Соединенных Штатах?
— Иногда я сам задаю себе этот вопрос.
Беттина улыбнулась его словам. Они подходили к углу, за которым Беттину поджидал лимузин.
— Пока. Сегодня ты играл просто замечательно.
— Спасибо. Тебя подвезти?
Энтони собирался поймать такси.