- И не надо! Не надо! - Она пытается зажать уши, вскакивает, отходит от него.
- Володя! Лучше объясниться сразу! Я сохранила тебе прописку, квартиру. Чтобы было куда вернуться. По счастью, здесь изолированные комнаты. И есть уже вариант размена на две...
- Ника, ты стала еще красивей! - восхищенно произносит Ардабьев.
- Боже мой! Ты слушаешь или нет?
- Разумеется.
- Большего нельзя требовать. По-моему... по-моему, я со спокойной совестью могу взять развод.
- Какой развод, ты с ума сошла...
- В этом шкафу все твои вещи... остальные конфисковали... на первое время хватит. В кухне на плите котлеты... я побуду у подруги.
- Ника, но ты же писала... - Ардабьев отказывается верить.
- Я старалась помочь. И так тебе будет трудно: кто возьмет на работу? Человек судился за изготовление наркотиков!
- Только для себя и троих приятелей! - запоздало оправдывается он.
- В отделе кадров без разницы, сколько приятелей.
- Ника! Ника! - Она молчит. - Значит, прописка... квартира... котлеты... а тебя у меня не будет?!
Коваль приостановился у вывески "КСИБЗ-6".
- Люба, что означает КСИБЗ?
- Да ничего, - смеется она. - Надо же что-нибудь повесить, чтоб звучало понуднее. А с домом уладили: уже числится снесенным. Так что мы не существуем.
Их встречают еще на лестнице четверо мужчин, среди которых Снегирев. Ему Коваль говорит:
- Здравствуй, Матвей. - Остальным: "Привет, привет".
Хомутова отстает и конфиденциально о чем-то уславливается с "мальчиками". Видно, что речь идет о Снегиреве и что они перебирают варианты, пока не находят такой, что удовлетворяет Хомутову. Она кивает, на секунду забегает к себе и догоняет Коваля с папкой в руках.
Все поднимаются наверх. В конце коридора Коваль своим ключом отпирает дверь. Кабинет просторен и обставлен хорошей мебелью. В углу - велотренажер и набор гантелей.
Рассаживаются за столом в привычном порядке. На одном торце Коваль, на противоположном - Хомутова. Подле Снегирева - человек в очках с наружностью педантичного чиновника, Крушанский. Напротив - румяный блондин и худощавый брюнет, соответственно именуемые Колей и Феликсом.
Сподвижники Коваля выглядят, солидными, толковыми людьми. Энергичны, деловиты, к лидеру относятся с доверием и подлинной, не показной почтительностью. У Хомутовой к этому добавляется восхищение и беззаветная преданность. И, собственно, только ее Коваль дарит снисходительной дружбой, прочие пребывают в вассальной зависимости. Между собой присутствующие на "ты".
Все выжидают, с чего начнет Коваль. Чуть посмеиваясь, тот произносит: