Я выхватил пистолет и остановился, готовясь стрелять. Прицелившись в затылок одному из повстанцев, я один за другим выпустил в него три патрона. Однако же цели не достиг ни один, потому что парень принялся петлять, а потом скрылся за деревом.
Максон бросился в сторону леса, но не успел он сделать и нескольких шагов, как отец перехватил его.
— Не стрелять! — гаркнул принц, вырываясь из отцовской хватки. — Вы попадете в нее! Прекратить огонь!
Америка не входила в число членов королевской семьи, и я сомневался, чтобы кто-нибудь огорчился, если бы мы перестреляли повстанцев без допроса. Я бросился вперед, вновь остановился и дважды выстрелил. Мимо.
Рука Максона схватила меня за шиворот.
— Я сказал: не стрелять!
Хотя я был на дюйм или два выше принца и обычно считал его тряпкой, ярость, которая полыхала в его глазах в тот миг, внушала уважение.
— Прошу прощения, сир.
Он оттолкнул меня, потом отвернулся и провел ладонью по волосам. Никогда еще я не видел, чтобы принц метался, как раненый зверь. Максон напоминал своего отца, когда тот был на грани взрыва.
То же, что он сейчас демонстрировал открыто, творилось у меня внутри. Для него пропала одна из девушек Элиты. Для меня же под угрозой была жизнь единственной, которую я безумно любил. Я не знал, удалось ли ей оторваться от повстанцев и найти какое-нибудь укрытие. Сердце у меня колотилось от страха и одновременно замирало от отчаяния.
Я пообещал Мер, что никому не дам ее в обиду. И не сдержал обещания.
Я оглянулся на дворец, сам толком не зная, что ожидал увидеть. Все девушки и челядь успели благополучно скрыться. На лужайке не осталось никого, кроме принца, короля и десятка с небольшим гвардейцев.
Максон наконец посмотрел на нас, и его взгляд вызвал у меня мысль о затравленном звере.
— Найдите ее. Найдите ее немедленно! — заорал он.
Я хотел просто броситься в лес, чтобы добраться до Америки раньше остальных. Но как ее искать.
Максон выступил вперед:
— Идемте, ребята. Нужно прочесать лес.
Мы двинулись за ним.
Я еле передвигал ноги. Надо было собраться «Мы отыщем ее, — пообещал я себе. — Она крепкий орешек».
— Максон, отправляйся к матери, — донесся до меня повелительный голос короля.
— Ты что, смеешься? Как ты это себе представляешь? Я буду сидеть в убежище, а Америка все это время будет неизвестно где? Может, ее вообще уже нет в живых?
Я обернулся и увидел, как Максон сложился пополам и принялся хватать ртом воздух. От одной этой мысли его едва не выворачивало.
Король Кларксон рывком заставил его распрямиться, крепко взял за плечо и как следует тряханул: