Победа в этой войне, однако, обошлась Сиаму недешево. В борьбе против Испании и Португалии сиамский король вынужден был призвать на помощь голландцев. Помощь была оказана, но, конечно, недаром. События испано-сиамской вайны голландцы использовали для того, чтобы укрепить свое положение в Сиаме, добиться новых льгот и привилегий и расправиться со своими торговыми соперниками на сиамском рынке. Эволюцию сиамо-голландских отношений в 20–40-х годах XVII в. можно наглядно проследить по изменениям тона дипломатической переписки этого времени.
В письме голландского штатгальтера Фредерика Оранского и Совета семнадцати к королю Сонгтаму, написанном в начале 1627 г., явственно ощущается униженное заискивание. Сиамский король титулуется «знаменитейшим, высочайшим и могущественнейшим». Получение письма от Сонгтама расценивается как великая честь, которую тот «соблаговолил оказать покойному принцу Морицу Оранскому». Возвращение захваченной испанцами небольшой яхты «Зеландия» превозносится как величайшее благодеяние. Голландский штатгальтер обращается к Сонгтаму с униженной просьбой «соблаговолить, как и прежде, оказывать свои королевские милости голландской нации» [прил., док. 4].
Значительно суше тон письма Фредерика Оранского королю Прасат Тонгу, написанного восемь лет спустя. В этом письме сиамский король уже всего лишь «могущественный». Отношение Прасат Тонга к голландскому штатгальтеру характеризуется не как «благоволение», а как «любовь и привязанность» и сам Прасат Тонг не «покровитель», а только друг голландцев, т. е. здесь голландский штатгальтер уже обращается к сиамскому королю как равный к равному [прил., док. 5].
В 40-х годах и позднее переписка между штатгальтерами и сиамскими королями вообще прекращается. Голландские генерал-губернаторы обращаются с письмами непосредственно к королю (а не к праклангу), посылают в Сиам посольства от своего имени, и сиамские короли, нарушая все правила придворного этикета, вынуждены им отвечать[30]. Такое резкое изменение дипломатического тона за сравнительно короткий срок объясняется как изменением международного положения, так и рядом событий во внутренней истории Сиама, в которых не последнюю роль играли голландцы.
Тон первого письма характерен для периода, когда исход тяжелой и затяжной борьбы Голландии с Испанией и Португалией за восточные рынки был еще не ясен, когда позиции голландской Ост-Индской компании не только в Сиаме, но и на Яве были еще довольно непрочны, когда даже сама возможность удержать Батавию в голландских руках зависела зачастую исключительно от подвоза сиамского риса [216, т. I, с. 170, т. II, с. 4].