— Надеюсь мы ещё встретимся, смелый воин?
— Прощай, солнечный властелин! — это последнее, что я произношу. Дикая боль скрутила моё тело, и последнее, что я увидела — были растерянные глаза старого эльфа и страх на лице Дрэга, рвущегося ко мне через портал, но увлекаемого своими подручными в хлопья мутного тумана.
И мир взорвался, разметав на осколки мое сознание!
* * *
Очнулась от тёплого дуновения на своём лице. Сознание возвращалось долго и болезненно, отдаваясь набатом в висках, вернее никак не хотело возвращаться. Наконец, набравшись сил и мужества, я постаралась разлепить тяжёлые веки.
"Что такое со мной произошло? Ну старикашка! Держись у меня, если это твои проделки!" С трудом сфокусировала взгляд, который, наконец, пробился сквозь пелену расползающихся цветных кругов, и первое, что я увидела — это бледное лицо с огромными зелёными лужицами вместо глаз низко склонившееся надо мной. Эльф со сложенными в трубочку лазурными губами пытался нежно привести меня в чувство. Когда окончательно приду в норму, нужно обязательно сказать ему спасибо за столь ласковое пробуждение. Последний раз из бессознательного состояния меня выводили грубыми шлепками по лицу. А тут… даже приходить в себя не хочется. Окончательно справившись с головокружением и сглотнув застрявший горький комок в горле подступившей тошноты, распахнула глаза. Эльф перестал дуть, но остался словно в замороженной позе с вытянутыми губами, нависая надо мной всем своим телом. Его пепельно-искрящиеся волосы спадали по бокам от моей головы и создавали голубую мерцающую завесу, которая делала наши лица закрытыми от всего, что происходило вокруг.
"Э… чего это он? Интим не предлагать!"
— Если ты ждёшь от меня благодарного поцелуя, то зря. — с трудом вытолкнула слова из пересохшего горла. — Что, Демиург побери, вы со мной сделали?
Эльфа словно кипятком обдали. Он, смутившись и покраснев, отскочил от меня с феноменальной скоростью. Я же попыталась сесть, но каждое движение вызывало новый приступ головокружения и тошноты. И Эльф дёрнулся в мою сторону, чтобы помочь моему затруднению.
— Стой! Не подходи ко мне.
Я вытянула руку в останавливающем жесте, пресекая его приближение. Медленно, не поднимая головы, отползла к ближайшей стенке и, используя её в качестве опоры, смогла принять полусидячее положение. Наконец, я могла сконцентрироваться на шуме, который раздражал своей монотонностью и без того страдающий мозг. На моё удивление его создавала не моя больная голова, а тщедушный старичок эльф. Он нарезал, достаточно резво для своего возраста, круги из одного угла зала в другой, бросая взгляд в мою сторону и каждый раз сопровождая его всплеском рук.