- Матери даже не сообщили.
- Почему?!
- Гриппует. Ее все равно не допустят к раненому. Но Кибрит обещали короткий отпуск за свой счет. И родственники в Киеве извещены. Жду вас.
Пал Палыч стиснул зубы и пошел к Томину прощаться.
- Саша, держись! - заклинательно произнес он над землистым лицом. - Не сдавайся. Ты никогда не сдавался. Скоро Зиночка приедет. Ты всем нужен. Ты на этом свете очень нужен!
Тут подняла голову женщина в белом халате и шапочке, сидевшая возле кровати... и Пал Палыч узнал Багрову. Только сейчас он сообразил, что она постоянно находилась здесь и держала Томина за руку. Знаменский принимал ее за сестру, которая следит за пульсом, хотя мог бы догадаться, что этой цели служат точные медицинские приборы, установленные и в ногах и в изголовье.
- Здравствуйте, - тихонько проронила Багрова.
- Здравствуйте, - так же ответил Пал Палыч, как-то сразу все про нее поняв. - Совсем не отходите?
Она застенчиво улыбнулась.
- Говорят, ему без меня хуже.
- Просто держите за руку?
- Нет... я с ним разговариваю. Иногда шепчу на ухо. Стихи читаю... По-моему, он любит сказки - судя по кардиограмме...
- Считаете, слышит? Без сознания?
- Есть еще подсознание. Вы ведь тоже ему говорили...
- Он выживет! - пообещал ей Пал Палыч.
- Ну конечно! - твердо обнадежила она Знаменского.
И тот уехал с отрадным ощущением, что не бросает друга одного...
Теперь Томин долечивался в госпитале, и тут бразды правления забрала Тамара Георгиевна. Задним числом потрясенная случившимся, она готова была бы хоть год держать сына в госпитальных стенах и преувеличивала болезненность его состояния. Томин, естественно, рвался на волю. И на работу.
Врачи занимали среднюю позицию, и пациенту предписывалось дважды в день отдыхать в постели, ходить неторопливо и не волноваться.
Перед визитом друзей он как раз "отдыхал", а Тамара Георгиевна читала ему письмо:
- "У нас в Киеве все цветет. Скорей поправляйся и приезжай. Мы тебя крепко обнимаем и целуем. Дядя Петр, Лиза, Соня и Андрей. А Татуся нарисовала для тебя цветочек".
Томин полюбовался детским творчеством.
- Прелестный цветочек. Только... какая это Татуся?
- Боже, что за человек! Родную племянницу не помнит! Лизина дочка.
- Да? И сколько ей?
- Уже четыре года.
- А-а, ну успеем познакомиться.
- Уж ты успеешь! К свадьбе ее ты успеешь! Который год не был на родине!
Она прервала свои сетования лишь с появлением Знаменского и Кибрит. Последняя вручила болящему букетик первоцветов.
Томин уткнул в них нос - аромата цветочки не имели, но обдавали свежестью. Тамара Георгиевна отправилась налить воды в вазочку.