– Вы разрешили ему вернуться?
– Вопрос этот решаю не я. Но со своей стороны, я рекомендовал отказать ему – пусть живет так, как живут сейчас те, кем он помыкал и кого довел до нынешнего состояния.
– Полковник, вы никогда не называете своих подопечных военнопленными. Почему?
– Статус военнопленных в тюрьме сохраняется за теми немцами, кто работает в тюрьме и не проходит в качестве обвиняемых. Остальные для нас только заключенные, обвиняемые в самых страшных преступлениях в истории человечества.
– Другие заключенные уже знают о самоубийстве Лея?
– Разумеется, такое событие не утаишь.
– И как они отреагировали?
– Как? Геринг сказал: «Слава богу!»
– Неужели он так именно сказал?
– Да, именно так. И добавил: «Этот придурок нас только осрамил бы!» Вот присутствующий здесь мистер Джилберт может рассказать об этом подробнее.
Джилберт, стоявший за спиной Эндрюса, шагнул вперед.
– Геринг сказал: «Это хорошо, что Лей мертв. Я очень опасался за его поведение на суде. Лей всегда был таким рассеянным и выступал с какими-то напыщенными речами… Не сомневаюсь, что и на допросах он выставлял себя на посмешище. Так что я не удивлен его самоубийством. В нормальных условиях он спился бы до смерти». Вот, собственно, все. Действительно ничего героического.
– Когда начнется суд, вы еще увидите, как они относятся друг к другу, – заключил полковник Эндрюс. – Они ненавидят и презирают друг друга, готовы перегрызть друг другу глотки.
Пока полковник Эндрюс отбивался от наседавших на него журналистов, мистер Смит разбирал в пустой камере Лея оставшиеся от него бумаги. За этим занятием его застал доктор Джилберт.
– Вы меня искали?
– Да, проходите, доктор. Может, вы поможете разобраться мне в этой чертовщине, которая осталась от нашего героя-самоубийцы… Вы же хорошо знаете немецкий.
– А что случилось?
– Что вы знаете о его жене – Инге Лей?
– Совсем немного. Это была очень красивая женщина, которую Лей довел до отчаяния своим беспутством и бесстыдством. Она кончила жизнь самоубийством несколько лет назад еще во время войны…
– Все верно. Тогда как вы объясните это, доктор?
– Что именно?
– Письмо, которое я нашел в бумагах Лея… Вот почитайте. Может, я с моим немецким что-то неправильно понял?
Джилберт стал читать, тут же переводя текст на английский:
– Моя дорогая Инга, получив весть от тебя, я буквально проглотил ее… Ты права, предупреждая, что меня заманивают в ловушку… Я даже не мог надеяться, что ты ждешь меня, что ты простишь меня… Теперь я знаю, что должен делать…
Джилберт изумленно посмотрел на Смита.
– Что это?