– Есть четвёртое, – сказал Иосиф.
– Ну-ка?
– Не бывает незаслуженного страдания.
– Даже у этой коровы?
– Мало ли кем эта корова была в прошлой жизни.
– Всё, понял. Теперь будете объяснять про правомерное место зла в этом вашем всеединстве. Вы что, манихеи?
– Иосиф! – сказал Нил. – Покажи ему, ты не манихей, часом?
– Нил! – сказал Иосиф. – Я вот покажу… в перстах загогулину…
Они заржали, а когда успокоились, Нил выдал:
– Зла не было в плане мироздания. Зло есть некая реальность, не входящая в состав истинно сущего.
– Как такое возможно? – спросил фарисей.
– Не знаю.
– Как-то оно не убеждает.
– Меня тоже, – легко согласился Нил. – Я просто изложил, что есть.
– Но как оно может быть, если никого не убеждает?
– Господи, Твоя воля, до чего мутный парень! – возопил Иосиф. – Кого «никого»? Тебя, что ли? Мироздание, наверное, подрядилось тебя «убеждать» или «не убеждать»! Мирозданию больше делать нечего! С утра не пожрёт, не посрёт, а уже «убеждает»! Умников, пальцем деланных!
– Ладно тебе, Иосиф, – сказал Нил. – У мироздания есть свои обязанности.
– Нет, Нил, – сказал Иосиф. – Это вопрос принципиальный.
– Пусть я мотылёк и малярийный комар, – сказал Фиговидец. – Пусть я весь на фу-фу. Да пусть даже я самый хитрожопый, как мне тут указали! Но я не буду. Не хочу и не буду. НИ ЗА ЧТО.
– Чего ты не будешь?
– Того самого, – сказал Фиговидец.
Пока экспедиция отдыхала и набиралась сил, я бродил по лагерю, пытаясь выяснить, кто же задался целью меня обворовать. Мечтать об этом мог любой, решиться – никто. Поскольку не было смысла расспрашивать, я рассматривал: лица, движения рук. Дроля сидел у палатки. Люди Молодого играли в снежки. Гвардейцы чинили свою сбрую.
Наконец Сергей Иванович отвёл меня в сторонку.
– Для малярии в нашем климате нет предпосылок, – начал он издалека. – Разноглазый, как ты думаешь, что он имел в виду?
– Не знаю. Тебе важно?
– Я бы хотел понять.
– Зачем?
– Чтобы понять.
– Да, но зачем тебе понимать?
Сергей Иванович поскрипел мозгами.
– Чтобы научиться Выдвигать Возражения.
– Мартышкин труд, – сказал я. – Это такая тема, когда никто не станет слушать чужих доводов. Все доводы… ну, они примерно равного веса. Между доводами равного веса… или сеном на одинаковом расстоянии… выбирает не голова.
– Каким сеном?
– Метафизическим. Ну это примерно как малярия в нашем климате, о которой они вчера говорили. Не малярия, конечно, в обычном виде. Но нельзя сказать, что и не малярия вообще.
Отвечая, я играл кольцом – и во все глаза следил за реакцией. Но Грёма, захваченный метафизикой, на кольцо косился по привычке, без пыла.