– Очень рада, – сказала мама. – Мой руки и садись ужинать.
– Я поужинаю, но руки мыть не буду – некогда.
– И куда ты собрался на ночь глядя?
– В школу!
– Соскучился?
– Любаша велела. Надо в куклу диктофон впарить. А никто не умеет. Дай мне самые белые нитки и свои любимые маникюрные ножницы. И иголку. Самую большую. Чтоб не потерять. Папа не пришел? Ты ему привет от дяди Левы передай. Он будет рад.
– Кто? Папа или дядя Лева?
– Обои. Я пошел!
– Обои! – строго сказала мама. – Ты и Дима. Одного тебя не пущу – уже поздно.
Снега вокруг школы было уже много, и поэтому здесь было светлее, чем во дворах. А школа уже отдыхала от нас. Только на первом этаже светились окна, да еще в учительской. Где Любаша исправляла в тетрадках «истчо» и «самальоты».
Дядя Лева немного удивился, но возражать не стал. Любаша зато сильно удивилась:
– Опять?
– Со мной не соскучишься, – согласился Алешка. – Я диктофон впарил, а батарейки забыл. Бонифаций зубами будет топать и ногами скрипеть.
– Может, все-таки наоборот? – улыбнулась Любаша и снова склонилась над тетрадкой.
Алешка посадил куклу на стол, а мне показал глазами, чтобы я прикрыл его.
Что он там делал с этой несчастной королевой, я не видел. Видел только, что в руках его появился прозрачный пакетик с какими-то камушками. Как будто горошинки. Но попадались и фасолинки. На лице Алешки – вот это мне было видно – сначала возникло удивление на пару с недоумением, и он пробормотал: «Фигня какая-то. Я такого добра хоть целый самосвал наберу», а потом Алешка улыбнулся, будто у него сошлась с ответом трудная задачка. Он сунул пакетик в карман, опять что-то поковырял в кукле и сказал:
– Пошли домой. С нашим Бонифацием без ужина останешься. До свидания, Любовь Сергеевна. А хотите мы вам поможем?
– Хочу! – Любаша вскинула голову: – Вот исправь это слово.
– Запросто.
Я тоже заглянул в тетрадь. Там было подчеркнуто красной ручкой слово «вторнег».
Алешка фыркнул:
– Ну и грамотей. Надо писать «фторнег».
Любаша вздохнула и закрыла тетрадь. Ученика 3 «А» класса Оболенского Алексея.
Алешкино «правильнописание» всех безмерно удивляет. Папа, как прочтет, хмыкает в кулак, мама делает свои большие глаза еще больше, а Любаша хватается за голову и седеет прямо на глазах.
– Ну кто так пишет: «сентяп, октяп, нояб…»?
– Декап! – безмятежно продолжает Алешка.
В этот прекрасный хлопотливый вечер Алешка зачем-то залез в морозильник и строго сказал мне:
– Отвернись.
Я отвернулся и услышал сначала его недовольный шепот: «Холодная зараза», а затем чмокнула дверца холодильника.
Но и это еще не все. На следующий день, после уроков, Алешка зачем-то пошел на стройку. У нас, в нашем микрорайоне, все время что-нибудь строят. Уже вокруг настроили сто высоток разных видов. Ну вроде как башенки из кубиков. Жилые дома такие. Только почему-то в них еще никто не живет. Они так и стоят пустые. И вечерами в них не светятся разноцветные окна.