— Клеменси, я вот что подумал… Боже мой, да на тебе лица нет! — осекся он. — Немедленно в постель. Я попрошу кого-нибудь закончить твой отчет. Отправляйся домой. Это приказ.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Сейчас. — Но сначала надо было позвонить.
Как только начальник вышел, она дрожащей рукой сняла трубку. Несколько минут спустя выяснилось, что врач сможет принять ее только завтра во второй половине дня.
Вскоре Клеменси, боровшаяся с очередным приступом тошноты, осторожно объезжала деревенский пустырь, бдительно наблюдая за толпой зевак. Те собрались, чтобы понаблюдать за возведением огромного шатра на месте, где завтра должен был состояться вечер танцев. Бригада рабочих вытаскивала из белого фургона плетеные столы и стулья. Еще одна бригада торопливо развешивала лампочки на соседних деревьях.
Но рабочих Клеменси едва заметила. Внутри нее растет ребенок Джошуа… Неужели это правда? В желудке урчало, во рту стояла горечь. О боже, сейчас ее вырвет…
Через несколько томительно долгих секунд она свернула в свой переулок, поставила машину на тормоз, выскочила, опрометью побежала в дом и, не закрыв дверь, нырнула в ванную как раз вовремя, чтобы ее стошнило в раковину.
Ноги были ватными. Она постояла, вцепившись в раковину, пока не прошел приступ, а потом собралась с силами, открыла кран и умылась. Думая, что ей никогда в жизни ей не было так скверно, Клеменси неуверенно выбралась из ванной и чуть не упала, увидев в проеме открытой двери высокую худую фигуру со свертком в руке.
— Джошуа… Как ты сюда попал? — Она держалась за стену.
Он не ответил. Бросив взгляд на ее пепельное лицо, Харрингтон положил сверток на столик в прихожей, взял ее за руку и повел в гостиную.
— Ложись, — распорядился он и осторожно подтолкнул Клеменси к обтянутому ситцем дивану.
Она беспрекословно послушалась, вытянула ноги и опустилась на подушку. Голова кружилась. Клеменси закрыла глаза и догадалась, что Джошуа выходил из комнаты, только тогда, когда он вернулся со стаканом воды и ковриком для машины, который лежал на одном из кухонных стульев.
— Спасибо, — пробормотала Клеменси, когда он укрыл ее. Дрожь прекратилась, по телу медленно разливалось тепло.
Джошуа склонился над ней, и на секунду она забыла обо всем на свете, впитывая знакомый запах и радуясь тому, что наконец-то видит его. Отчаянно хотелось поднять руку и пригладить непослушный темный вихор на лбу.
— Вот. — Он сунул ей стакан.
Клеменси сделала глоток, чувствуя, что он не сводит с нее глаз. О боже, должно быть, она похожа на пугало…
— Ну что, полегчало? — негромко спросил он. На мгновение Клеменси показалось, что он сядет радом. Но Джошуа передумал и опустился в кресло напротив. Она ощутила досаду и облегчение одновременно.