– Господи, зачем же он тебя так мучает?
– Ты не представляешь, он звонит мне по три раза в день. С тех пор как мы с тобой познакомились, мой распорядок дня изменился, и отец от этого не в восторге.
Я тут же мрачнею.
– Он не хочет, чтобы у тебя была личная жизнь?
– Не слишком. Его волнуют только моя виолончель и учеба. Предполагается, что я смогу расслабиться потом. Странно, отец даже не живет с нами, но при этом у меня такое чувство, что он везде следует за мной как тень. Он так же строг со мной, как и его отец.
Мы выбираем имбирный эль и жареную картошку, и он снова делает заказ на идеальном французском.
– Надо поговорить с этим Коулом, – говорю я.
– Ты уверена, что готова к этому?
– А что может быть еще хуже?
Он улыбается, и на секунду я забываю обо всем, как во время того поцелуя на крыше. Думаю, лицо у меня напоминает спелый помидор. Я чувствую себя романтичной дурочкой.
Мы едем в центр на метро, и Оливер держит меня за руку. В глубине души мне хочется встретить Рейчел. На секунду в поезде гаснет свет, и он целует меня. Неожиданно для себя самой я издаю стон удовольствия.
Однажды Рейчел-один стащила у брата DVD с порнухой и принесла его в школу. Мы на перемене смотрели фильм с ее ноутбука. Девушка-азиатка сидела верхом на упитанном белом парне и чуть не пела от притворного наслаждения. Я чувствую себя на грани, интересно, та азиатка когда-нибудь такое испытывала? Зажигается свет, и я смотрю на Оливера. Наверное, он никогда не смотрел порнуху. Мне хочется, чтобы он был только моим и именно я научила его плохому.
Мы опять устраиваем засаду напротив дома Коула. Мимо нас проходит трансвестит. Он/она просит у нас сигарету.
– Мы похожи на курящих? – спрашивает Оливер.
Он/она презрительно фыркает и уходит.
– Ты ей понравился, – дразню его я.
– Правда? Я всегда испытывал слабость к трансвеститам.
Мы съедаем «Снеппи» и шоколадку. У меня такое чувство, что мы на очередном свидании, а не просто ждем, пока любовник моей матери выйдет из дома.
– Можешь представить, что ты другого пола?
– В пятом классе у меня был учитель мистер Джэйгел. Однажды на Хэллоуин он пришел в школу в женской одежде. После этого к нему прочно прилипло прозвище «Джэйгей». Но на самом деле он мне нравился. Он не гей, просто человек без комплексов. И слегка без мозгов.
– У мамы было много друзей геев. Почти все, с кем она работала. Гримеры, фотографы, даже ее литературный агент.
– А-гей-т?
Я хихикаю. У Оливера такие теплые глаза и настолько мягкие волосы, что мне хочется плакать от счастья.
– У папы тоже есть а-гей-т, – добавляю я.