Я смотрю на струйку пара, выходящую из решетки в асфальте, и вдруг слышу знакомый голос:
– Эй, девушка, не вы потеряли?
Это Леви, на его ладони мамин телефон. Такое чувство, что у меня останавливается сердце. Я пытаюсь сказать: «О Господи!», но не могу издать ни звука.
– Этот диван у нас в приемной ест все, что на него кладут. Я понял, что это твой, потому что просмотрел фотографии.
– Ох, спасибо тебе. – А мне даже в голову не пришло посмотреть что там за фотографии.
– Как выставка?
– Чересчур для меня, но я твой должник. Без тебя бы ничего не было.
Он машет рукой, будто это ничего не стоит.
– Можешь посылать мне чеки, когда разбогатеешь.
Я смотрю на телефон так, словно он свалился с дерева. Леви понимает, что мне надо побыть одной, и уходит со словами:
– Увидимся внутри.
Пройдя несколько шагов, он оборачивается и замечает:
– Симпатичное платье.
Я лихорадочно набираю номер голосовой почты, и такой знакомый механический голос произносит:
Чтобы прослушать свое сообщение, нажмите «один».
Это мой отец, и он нетвердо произносит:
Я вижу тебя, почему ты продолжаешь мне лгать? Я прямо тут…
На заднем плане слышен шум машин и звук, похожий на визг тормозов. Он вешает трубку. Я вздрагиваю и иду дальше по переулку. Кажется, я только что слышала, как умерла моя мать.
Сообщение раз за разом повторяется у меня в голове. Он говорил так… я не помню, чтобы мой отец был… в таком отчаянии. Ну что ж, по крайней мере теперь я точно знаю. Он был там. Он видел, как она умерла. Мне хочется его убить, но я не могу не сочувствовать ему. Он любил ее, он был вынужден добиваться ее, а она его предала. Больше того, он вынужден был оказаться свидетелем ее смерти.
Я подбираю платье и разворачиваюсь, ускоряя шаг. Мне надо поговорить с отцом и добраться до сути. Беда только в том, что отца сейчас здесь нет. Я на секунду останавливаюсь под тусклым фонарем. Почему же отец, раз он там был и все видел, не сказал мне об этом.
Наверное, я выгляжу странно – девушка в вечернем платье, в одиночестве стоящая на Бедфорд. Я вижу на другой стороне улицы мужчину, который разглядывает номера домов, по всей видимости, не зная, куда идти. Я не сразу понимаю, что это мой отец. Его присутствие заставляет мое сердце замереть. После последнего разговора я поняла, что он застрял в Лос-Анджелесе и не может приехать.
– Папа! Я думала, ты…
Он оборачивается, и при виде платья его лицо искажается.
– Шутишь? Мне пришлось взять самолет студии, но я все-таки здесь. Только один вопрос: где эта чертова галерея?
Я показываю ему:
– Вон же красный коврик.