– Надо бы предупредить их, что это за сокровище.
– Ничего. С ними не забалуешь. Они с полтыка секут, что к чему. Валера сам себя благополучно зароет.
– Все еще злишься?
– В основном на себя. Ты, кстати, знаешь, который час? Два почти. Давай спать, что ли. Мне завтра на работу все же.
– Ну, ладно. Ложись и не о чем таком не думай.
…Легко сказать, не думай. И еще «о таком». Сначала я после разговора с Ираклием места себе найти не могла, ходила из угла в угол, скулила, хорошо, что Ванька заснул уже. А теперь вот Каталина Хуановна…
…Год назад подруга Наташка вернулась из туристической поездки в Испанию. Ночью раздался звонок. Наташка сообщала о прилете и о том, что нашла для меня работу. То есть и на Ривьере она не переставала думать о главном. «Работу», сказала Наташка, зовут Екатерина Ивановна. На местном наречии – Каталина Хуановна. А если попросту – Катя.
– Представляешь, четыре дня в Барселоне… Красотища! На четвертый день, угулявшись вусмерть, сижу с приятельницей в миленьком таком уличном кафе на улице Рамбла. Наискосок – площадь Колумба с одноименной колонной, впереди – самое что ни на есть Средиземное море, мимо толпа фланирует, испанской речи и не слышно, почти одни иностранцы, мы ж в высокий сезон попали… Ну вот. Сидим, пьем чай со льдом, разговариваем. А за соседним столиком – дамочка. Лет сорока, хотя выглядит значительно моложе. Только меня-то ведь ботоксами всякими не проведешь. Про национальность тоже непонятно. В общем, кем угодно могла оказаться: и местной, и француженкой, и итальянкой, и хорошо замаскированной нашей. Хотя держится, скорее, как местная. Темноволосая, смуглая. А может, просто загорелая. Одета не по туристически. Мужской интернационал на нее поглядывает. И правда: мимо таких глаз просто так не пройдешь, потому что они у нее светло-голубые, а самый край радужки более темного тона. Только сеньора по сторонам не смотрит, а вроде как прислушивается к нашему разговору. Но мы тихо говорим. Терпеть не могу, когда приезжие, думая, что их никто не поймет, орать начинают. И вдруг эта сеньора подходит к нашему столику и на чистейшем русском языке с легкими местными интонациями просит извинить ее за навязчивость. Говорит, не могла к бывшим соотечественникам не обратиться, к тому же она поняла, что мы из Петербурга, где прошла ее молодость. Мы предложили ей пересесть за наш столик. Оказалось, сеньора Каталина («О, для вас просто Катя, без церемоний!») уже почти пятнадцать лет живет в Барселоне, и ее «такая ностальгия замучила, такая ностальгия» по своей исторической родине. Но дело, Дашенька, не в этом. А дело в том, что из нашего разговора она поняла, что я имею отношение к издательствам, а она как раз «сочинила небольшой романчик» и – «Омбре! – никого, совсем никого это здесь не интересует!», и вообще, «с местными русскими даже о литературе поговорить нельзя!». Но тем двум с четвертью здешним ее знакомым дамам, которые сей опус читали, оказывается, «очень, очень даже понравилось!». В общем, говорит, «керида миа»…