При этих словах ее лицо вновь изменилось, превратившись в трагическую маску отчужденности. Она смотрела прямо перед собой, стараясь побороть охватившую ее дрожь, и, когда справилась с ней, с бледных губ сорвалось шутливое:
— Но, знаешь ли, я всегда должна была сама заботиться о себе!
— Он еще мальчишка, — торопился Дарроу, — обаятельный, замечательный мальчишка, но с совершенно мальчишеским представлением о том, как справляться с неизбежными ежедневными трудностями… банальными глупыми ничтожными вещами, из которых главным образом состоит жизнь.
— Предоставь это мне, — возразила она.
— Это будут не обычные трудности.
Она бросила на него испытующий взгляд:
— У тебя, видно, есть особое основание так говорить.
— Только мое ясное понимание фактов.
— Какие факты ты имеешь в виду?
Дарроу нерешительно помедлил.
— Ты должна знать лучше меня, — ответил он наконец, — как нелегко тебе придется.
— По крайней мере, хотя бы миссис Лит мне поможет.
— А мадам де Шантель — нет.
— Откуда ты знаешь? — парировала она.
Он снова замолчал, не уверенный, благоразумно ли открывать, насколько он посвящен в дела семейства. Затем, избегая упоминать Анну, ответил:
— Мадам де Шантель посылала вчера за мной.
— Посылала за тобой — чтобы поговорить обо мне? — Кровь бросилась ей в лицо, глаза вспыхнули темным огнем под нахмуренными бровями. — По какому праву, хотела бы я знать? Какое ты имеешь отношение ко мне и вообще к чему бы то ни было, что касается меня?
Дарроу мгновенно понял, какое ужасное подозрение вновь охватило ее, и чувство, что оно не совсем беспочвенно, заставило его устыдиться. Но не отступить от своего намерения.
— Мы с миссис Лит — старинные друзья. И вполне естественно, что мадам де Шантель пожелала обратиться ко мне.
Она уронила экранчик на стол и, встав, обернулась к Дарроу той же маской гнева и презрения, которая смотрела на него в Париже, когда он признался, что не отправил ее письмо. Она отошла на шаг или два, потом вернулась:
— Могу я спросить, что мадам де Шантель сказала тебе?
— Она ясно дала понять, что не поддержит брак.
— И с какой же целью она дала это понять тебе?
Дарроу медлил в нерешительности.
— Думаю, она рассчитывала…
— Что может убедить тебя настроить миссис Лит против меня?
Он молчал, и она требовательно переспросила:
— Так?
— Так.
— Но если ты не станешь… если сдержишь обещание…
— Обещание?
— Не говорить ничего… абсолютно ничего… — Глаза ее яростно вспыхнули.
Низость этой сцены стала ему вдруг невыносима.
— Конечно, я ничего не скажу… ты это знаешь… — Он наклонился к ней и взял ее за руки. — Ты знаешь, ни за что на свете…