В театре вся оживленность слетела с нее; притихшая, сосредоточенная, она сидела, затаив дыхание, в углу ложи бенуара с видом неофита, ожидающего приобщения к священным таинствам. Дарроу сел позади нее, чтобы, глядя на сцену, видеть и ее профиль. Его тронула юная серьезность ее лица. Несмотря на то, что она успела многое пережить, и свои двадцать четыре года за плечами, она поражала его тем, как, по сути, была еще юна; и он удивлялся, как это столь мимолетное свойство могло сохраниться в удушающей атмосфере дома Мюррет. По ходу спектакля он заметил, что ее неподвижное лицо временами озаряет вспышка понимания. Она ничего не пропускала, напряженно следила за Сердан, и, когда та появлялась на сцене, у нее между бровей возникала беспокойная складка.
После первого действия она несколько минут сидела, замерев от восхищения, потом повернулась к своему спутнику и обрушила на него град вопросов. Из них он вывел, что ей менее интересно было наблюдать за развитием пьесы, чем следить за подробностями интерпретации. Каждый жест и интонация великой актрисы были подмечены и проанализированы; и Дарроу чувствовал тайное удовлетворение оттого, что к нему обращались как к авторитету в области актерского искусства. До сей поры он интересовался этим предметом просто как культурный молодой человек, которому были любопытны все формы художественного выражения; но, отвечая на ее вопросы, он находил такие ответы, которые явно поражали его слушательницу блеском и оригинальностью, да и сам он был ими не так чтобы недоволен. Мисс Вайнер было куда интересней услышать его мнение, нежели высказать собственное, и уважение, с которым она воспринимала его тирады, заставило его буквально фонтанировать идеями о театре, к вящему собственному изумлению.
Со второго действия она стала больше внимания уделять развитию пьесы, хотя скорее ее интересовало то, что она называла историей, нежели конфликт характеров, эту историю составлявший. Странно сочеталось с ее острым восприятием театра, знанием профессиональных приемов и театральных сплетен, с бойкими рассуждениями о «строчках», то есть ролях, и «занавесах» примитивно-наивное восприятие сюжета как чего-то «реально происходящего», при котором зритель присутствует, как при несчастном случае на улице или ссоре в соседней комнате. Она пытала Дарроу, действительно ли с любовниками случится беда, которая угрожает им, и, когда он напомнил ей, что не может предсказывать, поскольку уже видел пьесу, она воскликнула: «Ах, тогда, пожалуйста, не рассказывайте, что будет дальше!» — и тут же стала расспрашивать его о положении Сердан в театре и ее частной жизни. Что касается последней темы, то тут некоторые ее вопросы были из тех, что несвойственны юным девушкам, да они даже не знают, как их задавать; но она явно не сознавала этого, что говорило скорее не о ней, а о прежнем ее окружении.