Когда его попутчица сняла шляпку, у него не только родилось подобное рассуждение, еще ему впервые полностью открылось ее лицо, и оно было столь привлекательно, что имя, мгновение назад ею произнесенное, вызвало несоразмерно сильное смятение.
— Миссис Мюррет… так это было там?
Теперь он, конечно же, вспомнил ее — одну из робких неясных фигур в том ужасном доме в Челси, одну из бессловесного окружения громогласной миссис Мюррет, в когти которой он попал во время своего безрассудного преследования леди Ульрики Криспин. Ох, эта тяга к банальным безумствам! Столь скучным и тем не менее столь привязчивым!
— Я обычно встречала вас на крыльце, — напомнила она.
Да, она проходила мимо — припомнилось ему, — когда он устремлялся в гостиную, ища леди Ульрику. Он украдкой более внимательно посмотрел на нее. Как он мог не заметить такое лицо в толпе гостей миссис Мюррет? В его ускользающих чертах, в нежном абрисе сквозило капризное изящество юных головок из итальянской комедии. Волосы торчали надо лбом мальчишеским вихром и были в тон золотисто-карим глазам с черными крапинками, на щеке крохотная коричневая родинка возле уха — так называемая роза за ухом, и подбородок, которому пошло бы опираться на жабо. Когда она улыбалась, левый уголок губ поднимался немного выше правого, и ее улыбка начиналась в глазах, сбегая к губам двумя лучиками света. И мимо такого лица он мчался к леди Ульрике Криспин!
— Но конечно, вы не запомнили меня, — говорила она. — Меня зовут Вайнер — Софи Вайнер.
Не запомнил? Да нет, запомнил! Сейчас он был искренне уверен в этом.
— Вы племянница миссис Мюррет, — объявил он.
Она покачала головой:
— Нет, даже не племянница. Я всего лишь ее чтица.
— Чтица? Вы хотите сказать, что ее вообще интересуют книги?
Мисс Вайнер развеселило его удивление.
— О нет, конечно! Но я писала для нее письма, вела книгу гостей, выгуливала собак и выполняла всякие другие скучные обязанности.
— Это просто ужасно! — проворчал Дарроу.
— Да, но не так ужасно, как быть ее племянницей.
— Охотно верю. Рад слышать, — добавил он, — что вы говорите обо всем этом в прошедшем времени.
Она как будто немного приуныла при упоминании об этом, но потом вызывающе вздернула подбородок:
— Да. Между нами все кончено. Мы только что расстались в слезах — но не молча!
— Только что? Уж не хотите ли вы сказать, что все это время были там?
— С тех пор, как вы приезжали, чтобы увидеть леди Ульрику? Вам кажется, это было ужасно давно?
Неожиданность выпада, как и его некоторая бестактность, убавила удовольствие от ее щебета. Она действительно начала нравиться ему: благодаря откровенному одобрению в ее глазах он вновь привычно стал ощущать себя привлекательным молодым человеком со всеми преимуществами такого состояния, а не безымянным ничтожеством, каким чувствовал себя в толпе на пристани. Досадно, что именно в этот момент последовало напоминание: естественность не всегда идет рука об руку с тактом.