— Только в той мере, в какой ее неодобрение следовало бы, из общих соображений, трактовать в пользу мисс Вайнер. Но конечно, — сказал он после паузы, — ты ведь могла узнать о ней от людей, от которых впервые о ней услышала?
Анна улыбнулась:
— Мы узнали о ней от Аделаиды Пейнтер…
И в ответ на его вопросительный взгляд объяснила, что сия дама — старая дева из городка Южный Брейн-три, штат Массачусетс, которая, лет тридцать назад приехав в Париж, чтобы ухаживать за больным братом, с тех пор вызывающе и условно жила там по-бивачному в состоянии презрительного протеста, странно выражавшегося в отказе снимать чехлы с кресел в гостиной. Долгое пребывание на галльской почве не смягчило ее неприязненного отношения к национальным вере и обычаям, но, хотя она всегда говорила о католической церкви как о вавилонской блуднице[9] и крайне критически отзывалась о частной жизни французов, мадам де Шантель полагалась на ее мнение и опыт и каждый раз, когда в доме возникала критическая ситуация, неисправимая Аделаида немедленно призывалась в Живр.
— Это тем более странно, что моя свекровь после своего второго замужества так долго жила в деревне, что практически потеряла из виду всех других американских друзей. Кроме того, ты можешь видеть, насколько полно она отождествляет себя с национальностью мсье де Шантеля и переняла французские привычки и предрассудки. И тем не менее, когда что-нибудь не ладится, она всегда посылает за Аделаидой Пейнтер, в которой больше американского, чем в звездно-полосатом флаге, и которая словно бы только вчера оставила Южный Брейнтри, если, конечно, не привезла его с собой в сундуке.
Дарроу рассмеялся:
— Ну, если Южный Брейнтри поручится за мисс Вайнер…
— О, только неявно. Когда случилось то одиозное приключение с мадемуазель Грумо — которую нам настоятельно рекомендовала тетка мсье де Шантеля, канонисса, — разумеется, послали и за Аделаидой, и та сразу сказала: «Я ни капельки не удивлена. Я всегда говорила, что вам для Эффи нужна милая американская девушка, а не одна из этих скверных иностранок». К несчастью, в тот момент у нее не было под рукой милой американки; но вскоре она услышала о мисс Вайнер от Фарлоу, замечательной четы, жившей в Латинском квартале и писавшей для американских газет о французской жизни. Я была только бесконечно счастлива найти кандидатуру, за которую ручались бы достойные люди; и пока что у меня нет оснований сожалеть о выборе. Но в конце концов, я очень мало знаю о мисс Вайнер; и есть немало причин, почему я хочу как можно скорее узнать о ней больше — узнать все, что можно.