«Это как свист кнута», – поняла я. Мне было холодно, и бретели бюстгальтера стали острыми от пота.
– …Я приду, – шептал Кристиан, и я видела только его глаза. – Я приду, мы разогреем вино – сильно разогреем, и когда оно закипит, я волью тебе его…
– Приходи.
Свет померк – и сразу же прояснился.
Я подошла к столу и положила на него трость. Алюминий покрылся коркой окалины, ручка сгорела у меня в ладони. Трость изогнулась, как лук, а набалдашник тяжелыми каплями стекал на пол.
Я вдохнула дым горящей резины, дождалась, пока смрад взорвется болью под переносицей, и повторила:
– Приходи.
Я остановилась только у лестницы.
«Плохо как. Совсем плохо».
Плохо было то, что я ушла – нет, сбежала, – оставив там Элли. Плохо было сердцу, и совсем уж плохо – ногам. Я провела перед лицом рукой: за ладонью оставался призрачный след. Колени отказывались служить, и кто-то очень умный шептал: «Ты сама позвала его. И он ведь придет».
– Давай, давай, – сказала Джоан. – Вот сюда.
Меня подтолкнули, почти пронесли немного, а потом я присела, ощущая спиной ровную поверхность.
– Молодец, молодец, – приговаривала Малкольм. – Умница.
Она уминала мне плечи, усаживала, подпирала. «Это общежитие, – думала я. – Сейчас коллеги пойдут на первый урок. Нет, нет, нельзя мне сидеть».
– Руку дай… – вспыхивали слова. – Нет, черт, шею… Ага, вот так!
Укол. Шепот о том, что Мовчан дала ей этот шприц, что все ненадолго станет хорошо, какие-то химические термины… Джоан держала руку – ту самую, перебинтованную, и я чувствовала жар. И чувствовала: мне лучше настолько, что я готова спрашивать.
– Он придет?
– Нет.
– Нет?
– Нет, я сказала.
«Нет». Джоан смотрела мне в глаза, я видела ее одобрение.
– Он стал таким, чтобы растормошить меня, – сказала я.
«Я знаю», – кивнула Джоан.
…А потом ему понравилось. Так иногда бывает, когда сводит с ума боль, а потом – близкий человек, который не становится ближе. Будить можно поцелуем, можно – ударом по голове. В конце концов, заставлять кого-то жить – это уже насилие.
Новая порция наркотика ускоряла меня, свет стал просто светом, звук – звуком.
– Это прошлое, которое над тобой не властно, – ответила Джоан и уселась рядом. – Делай, наконец, выводы.
– Почему… Почему тогда я его боюсь?
Она поджала губы и кивнула:
– Глупо не бояться Келсо. Другое дело – смывать мозги в унитаз при одном его виде.
Джоан повернулась ко мне:
– Кукла Кристиана Келсо существует только вот здесь, – она ткнула пальцем мне в лоб. – В твоей памяти.
«Нет-нет, с Кристианом нельзя как с тростью! – говорил ее взгляд. –