Глебка сидел на скамейке у веранды и увлеченно беседовал со своим другом Тодиком, таким же, как он, мальчиком лет шести, курчавым, как барашек.
Леонид подошел, к ним незамеченный.
— У меня кашлюк был, — с гордостью сообщил в это время Тодик, несколько свысока глядя на своего друга, — а у тебя?
— Не было, — виновато признался Глебка, — у дади Степы был, — стал фантазировать он, но тотчас спохватился, — нет, то у него пендицит был… — У Глебки совершенно белые волосы и губы такие полные, словно он постоянно немного обижен.
Увидя старшего брата, Глебка ринулся к нему:
— Ленчик! Ленчик!
По дороге домой он болтал безумолку:
— А Тодик говорит: «У меня папа директор театра», а я говорю: «А у нас мама новые машины выпускает. Самые, самые новые! Две нормы делает». Ленчик, я когда вырасту, тоже буду два нормы делать…
— Ну, еще бы! — добро усмехается Леонид. — Конечно, будешь.
Рядом с Глебкой он выглядит еще взрослее. Спортивная байковая куртка с широким поясом делает его плотнее, кряжистее.
Крепко держа брата за руку, Леонид идет, стараясь соразмерить свои шаги с его маленькими и быстрыми, — но это ему не удается.
— Ты сегодня самолетик мне сделаешь? — деловито осведомляется малыш, снизу вверх поглядывая, на брата.
— Сделаю завтра, — баском отвечает тот.
— С мотором? — допытывается мальчик и ногой подбивает спичечную коробку.
— По специальному заказу, — улыбается Леонид, — Завтра и к папе пойдем.
Василий Васильевич Богатырьков вторую неделю лежит в больнице.
В прошлое воскресенье Леонид пришел в палату позднее всех. Отец лежал возле окна и читал книгу. У Леонида сжалось сердце при взгляде на его лицо, измученное болью, с комками морщинок у сухих уголков рта.
— Пришел, сынок! — обрадовался отец. — Мама говорила, что ты запоздаешь… Ну, как ваш воскресник?
Леонид неторопливо пододвинул стул к кровати, положил на тумбочку какой-то сверток.
— Сто десять деревьев посадили! — И с тревогой в голосе спросил: — Больно, папа?
— Да, что ж душой кривить, больновато, — признался отец. — Врачи говорят нежно: «камешки в почке», а мне кажется — булыжники ворочаются.
Он добродушно рассмеялся и положил шершавую ладонь на руку сына.
В палату вошла сестра. Она ходила между коек так осторожно, будто ступала босыми ногами по острым камням.
Где-то близко прозвонил на обед колокол, в окно Леониду видно было, как из машины выгружали фрукты.
— Как у вас с Балашовым? — спросил отец и поправил подушку. Ты бы как-нибудь привел его к нам домой…
Леониду очень приятна была и эта заинтересованность отца школьными делами, и его всегдашняя готовность помочь ему, и то, что разговаривал с ним отец, как с равным.