Закончив уборку на своей территории, Тарин почти бегом огибает стойку и несется в дальний конец зала к заветной двери. На меня она даже не смотрит, тем более ничего мне не говорит. Меня это не волнует, ничуть, правда. Не из-за ее отношения у меня живот скрутило в узел, а оттого, что я прекрасно понимаю, кто кого сделает сегодня.
По этой причине я спокойненько расставляю все по местам в своем углу. Лучше умру, чем нарушу их уединение. На самом деле я предпочла бы, чтобы Кэш забыл о каких-то бумагах и отпустил меня домой.
Я ругаю себя: разве можно поменять мнение о таком типе, как Кэш! И тут из комнаты выходит Тарин. Я поднимаю голову. На первый взгляд она кажется… озабоченной. Но когда замечает мой взгляд, устремленный на нее, надевает на лицо лучезарную улыбку, вытаскивает из-за стойки сумочку и весело выходит на улицу.
Мне хочется изрезать ее тонким лезвием, всю, каждый квадратный дюйм ее тела, а потом опустить в соленую воду.
Эта мысль вызывает у меня довольную ухмылку, ее-то и видит Кэш, когда выходит из своего логова. Он не поправляет одежду, ничего такого, что выдало бы его, но я-то знаю, чем он занимался. И бешусь от этого.
– Ты почти закончила? – небрежно спрашивает он.
Я фыркаю:
– А ты? – Пнула бы себя за то, что выдаю свое настроение, но оно вроде как должно вырваться наружу, а уж после я возьму все под контроль.
На мгновение бровь Кэша придвигается к переносице.
– Я готов в любое время. Тебе нужно идти домой?
Как, кстати, ты об этом вспомнил! Ты, наверное, готов лечь в постель. По-настоящему.
Скрежеща зубами, запихиваю тряпку в бак с отбеливателем и выхватываю из-под стойки сумочку. Я отказываюсь торопиться только потому, что он наконец-то готов. Отказываюсь! Да, завтра я расплачусь за это усталостью на весь день, но сегодня все, что у меня еще есть, – это пассивная агрессивность.
Кэш идет к старательно замаскированной двери в дальнем конце бара. Как я и подозревала, там его кабинет. Довольно мило оформленный, кстати. Особенно если учесть, что он находится в баре.
Цветовая палитра одновременно мягкая и мужественная – насыщенные кремовые тона и спокойные серо-коричневые. По комнате разбросаны черные акценты – декоративные подушки на диване и лампы на журнальных столиках. Все это связывает воедино большой черный письменный стол и резной кабинет за ним.
В дальней стене полуоткрытая дверь. Похоже, она ведет в отдельную комнату, очень просторную и красивую, насколько я могу судить.
Тоскливо сердцем думаю: Кэш и Тарин, наверное, были там. В постели.
Меня тошнит.
Кэш предлагает мне сесть на стоящий перед столом мягкий стул, обитый тканью в черную и серо-коричневую полоску. А сам опускается в кожаное кресло за столом, нажимает пару клавиш на компьютере, распечатывает несколько листов с анкетами и толкает их мне. Листки скользят по столу. Я беру ручку из стоящего слева от меня стаканчика.