— Ой, девчонки! Настоящий еловый дым. Сладкий!
— А это еще что за запах?
— Это навоз, — отвечает Саша. — Здесь будет цветник.
Мы входим. Луч фонарика шарит по стене.
— Ноль, — говорит Саша, взглянув на термометр. — Ну, шевелитесь!
Зажигают свечи. Рязанов берет со стола кусок жести, внимательно рассматривает его и обращается к Саше:
— Давай соорудим светильники.
— Вот и займись, — говорит Саша. — Ты же дизайнер по профессии.
— Я по призванию дизайнер. — Женька передергивает плечами. — Холодно тут у тебя. По рюмочке, хозяин. А?
— Погоди.
— Девчонки, смотрите: приемник.
— Это потерянное сокровище, — улыбается парень в стеганой куртке. — Электричества все равно нет.
— Он батарейный, — говорит Саша.
Парень в куртке подходит к приемнику и начинает вертеть ручки и щелкать переключателями. Скоро он возвращается.
— Ну, Саня, и отлил ты пулю! Новый год без музыки. Сели батареи у твоего приемника.
— Перебьемся. Здесь есть патефон и куча пластинок старого доброго «Грампласттреста».
Начинаются шумные приготовления к ужину. Саша растапливает печь. Девушки освобождают сумки от припасов. На столе появляются свертки, пакеты, банки консервов, хлеб, фрукты, винные бутылки.
— Несите снедь на кухню, — говорит Саша. — За этим столом мы будем пировать.
— Там Женька, — бросает одна из девушек, — кромсает жесть садовыми ножницами. Творит при свете свечи. Одинокий художник. Увидел меня, ногами застучал, руками замахал — просто ужас! Пошла вон, говорит. Творчество — процесс интимный.
Над горкой пластинок, небрежно сваленных в углу, сидит девушка.
— Да посмотрите вы! — кричит она. — Здесь целое богатство. Старик Варламов, Утесов… Или вот. — Она разглядывает этикетку на пластинке. — «Китайская серенада», оркестр под управлением Марека Вебера. Или вот еще… «Отцвели уж давно хризантемы в са-ду-у-у»…
Из кухни появляется Рязанов.
— Опробуем? — говорит он, показывая свои жестянки. — Те еще светильники!
— Ой, Женька! Настоящие канделябры!
— Посмотрим, посмотрим, что ты там сочинил. — Саша разглядывает жестяные цветы. Их длинные лепестки причудливо изогнуты и могут держать до пяти свеч.
Светильники вешают на стену. Зажигают свечи. В комнате становится заметно светлее.
— Браво, Женька!
— Ну и мастак!
— Можно рюмочку за труды? — скромно спрашивает Рязанов.
— Мне, наверное, пора? — говорю я Саше.
Он смотрит на часы.
— Да, надо идти. Возьми фонарик. — Он оборачивается, ищет кого-то глазами. — Тоня, где ты? Принеси валенки для Ольги. — И потом мне: — Посошок на дорожку?
Я выпиваю рюмку, забираю валенки и ухожу.
Лес постанывает, над головой бежит глухой шум елей. Я оглядываюсь на наш дом. В морозной темноте весело светятся два окна. На крыльцо выходит Саша с бутылками шампанского. Он бережно кладет их в снег рядом с крыльцом.