— У вас есть медицинское образование? — осведомилась Джанет.
— Нет, — покачала головой Ева, сообразив, к чему ведет медсестра, — но, полагаю, я достаточно квалифицирована, чтобы судить о состоянии собственного организма. В конце концов, я изучаю его уже пятьдесят лет.
Еще на крыльце Джанет поняла, что не поладит с обитателями этого дома. Только чудовища могли выставить на крыльцо немытые бутылки.
— В вашей карте написано, что вы заявили, будто намерены оставаться в постели по меньшей мере год.
Ева разглядывала сестру Спирс: все пуговицы на плаще застегнуты, пояс туго затянут — начищенная до блеска школьница, только изрядно постаревшая.
— Ладно, не буду вам мешать. Спасибо, что выслушала, Ева. Увидимся завтра. Уверен, ты будешь дома. — И мужчина со смешком удалился.
Когда мойщик ушел, сестра Спирс расстегнула пуговицы своего темно-синего габардинового плаща.
— Я бы хотела осмотреть вас, меня интересуют ваши пролежни.
— У меня нет пролежней. Я дважды в день обрабатываю точки пережатия.
— И чем же вы их обрабатываете?
— Лосьоном для тела от «Шанель».
Сестра Спирс не сдержала презрения:
— Ну, если вам по нраву выбрасывать деньги на бесполезную роскошь…
— Спасибо, что разрешили, — кивнула Ева.
Что-то в медсестре беспокоило Еву. Она села в кровати, попытавшись придать лицу жизнерадостность.
— Я не больна, — снова сказала она.
— Возможно, физически вы и здоровы, но все же что-то с вами не в порядке. Решение целый год проваляться в постели, жуя ириски, нормальным не назовешь, не так ли?
Ева перекатила ириску во рту и протянула медсестре пакетик:
— Простите за невежливость, хотите конфетку?
Сестра Спирс поколебалась, потом смягчилась:
— Разве что одну.
После тщательного осмотра, во время которого медсестра съела еще два больших кубика тягучего лакомства (с ее стороны это было непрофессионально, но сладкое всегда ее успокаивало), Джанет приступила к оценке психического здоровья Евы.
— Какое сегодня число?
Пациентка на мгновение задумалась и признала, что понятия не имеет.
— А какой месяц?
— Еще сентябрь… или уже октябрь?
— Сейчас третья неделя октября, — уведомила медсестра и спросила, известно ли Еве, кто нынче премьер-министр.
Та снова заколебалась:
— Кэмерон?.. Или Кэмерон и Клегг?
— Значит, вы не можете с уверенностью назвать имя премьер-министра Великобритании?
— Пусть будет Кэмерон, — решила Ева.
— Вы дважды сомневались в правильности ответа, миссис Бобер. Вы вообще в курсе текущих событий?
Ева поведала сестре Спирс, что раньше живо интересовалась политикой и часто смотрела парламентский канал после обеда, во время глажки. Ее бесило, когда равнодушные неголосующие безапелляционно утверждали, что все политики «рвутся во власть ради собственной выгоды». Она мысленно читала циникам лекции о демократии, делая упор на долгой и трагической истории борьбы за всеобщее избирательное право, ради которого даже погибла скаковая лошадь