Я поклялась игнорировать отраву, дабы не брать греха на душу. Все-таки оставлять престарелых пациентов без медицинской помощи на целую ночь совершенно недопустимо. И пообещала отовариться исключительно водкой, против каковой возражений не имелось. Многолетняя практика персонала здешнего лечебного учреждения подтверждала полную совместимость отечественного продукта с профессиональными обязанностями медиков. Жалоб ни от одного из них до сих пор не поступало.
— А вдруг нас не пустят? — засомневалась трепетная Аллочка.
Ребятки пообещали замолвить словечко, но теперь вопросы появились у меня.
— Это все, конечно, здорово, но ведь после девяти посетителей выпроваживают. А как же я?
Ребятки призадумались. Наконец Паша, из них двоих, по-видимому, более сообразительный, подмигнул и заявил, что все проблемы берет на себя. И назначил нам с подружкой предварительное свидание на этом самом месте в половине девятого. Объяснять что-либо отказался, заверив, что беспокоиться нам не о чем, все будет тип-топ.
Не скажу, чтоб я прям уж так прониклась к студенту доверием, но никаких планов на сегодняшний вечер не было, а тут вырисовывались некоторые перспективы. Я непроизвольно глянула на часы и задергалась.
— Опоздаем ведь! Через пятнадцать минут у кардиолога прием заканчивается.
Мы побежали. Бежала, конечно, я, Аллочка с завываниями тащилась сзади.
— Ты моей смерти добиваешься? Специально делаешь так, чтобы мне стало хуже и меня не выписали?
— Да кому ты тут нужна? — огрызнулась я на бегу. — Никто тебя держать насильно не станет. Даже если тебя вообще парализует. Как только попросишься, выпишут как миленькую, так что не обольщайся!
— А дохтур больше никого не примить, — ехидно поведала толстая, одышливая бабка. — Раньше приходить надо было! Я вот, например, с двенадцати часов тут сидю!
Донельзя обрадованная подружка, забыв про свое увечье, так резво рванула в обратном направлении, что я еле успела ухватить ее за край халата.
— Куда?!
— Так ведь больше ж никого не примут, — заблеяла Аллочка, уже догадываясь, что увильнуть от встречи ни ей, ни кардиологу не удастся.
— Стой и не зли меня! У меня и так настроение преотвратное. Думаешь, мне заняться больше нечем?!
По лицу подружки было заметно, что она бы многое отдала за мое переключение на что-нибудь другое.
Зловредная бабка не унималась. Ее-то какое дело, примут нас или не примут? Мы же не пытаемся прорваться перед ней? Вот неугомонная!
— И не стойте, девки, не стойте! Не будить он вас смотреть! Сказал, не будить, так и не будить!
Терпение у меня лопнуло. Я смерила старуху оценивающим взглядом и отчеканила: