— Голубушка, может, ты со мной хоть поздороваешься? Или так и будешь молча пялиться? — вызверилась я.
Алла встрепенулась, и в глазах мелькнуло подобие мысли. Уж не знаю, умной или как обычно, но заговорила она не сразу. Пришлось еще разок напомнить ей о хороших манерах.
— Танька, что с тобой?! Кто тебя так?!
— Под трамвай попала! — огрызнулась я. — Выйдем. Есть разговор.
Обмениваясь опасливыми взглядами с товарками по несчастью, Аллочка протиснулась к выходу, и мы направились в конец коридора для приватной беседы.
— Ты что с собой все-таки сделала? — не отставала подружка. — И главное — зачем? Ты хоть в зеркало смотрелась?
— Я-то смотрелась. И даже не один раз, — рассердилась я. — А вот ты, по-моему, с того дня, как сюда попала, к косметичке вообще не притрагивалась! И это при том, что делать тебе все равно тут нечего. Или ты тоже озаботилась своим профессиональным совершенствованием и кропаешь в мое отсутствие научные труды?
Аллочка, как и следовало ожидать, обиделась. Критики она не выносит совершенно. Но сейчас мне ее обида была даже на руку. Она перестала приставать с дурацкими вопросами, и я приступила к инструктажу.
Прежде всего я вкратце остановилась на событиях, предшествовавших моему сегодняшнему визиту, и, по мере того как лицо у впечатлительной Алки вытягивалось, а глаза округлялись, просветила ее, о потере каких впечатлений глупышка печалилась.
— Ты больше не жалеешь, что тебя вчера со мной не было?
Подружка промолчала, но по выражению ее лица я заключила, что больше всего она сожалеет о знакомстве со мной, которое, как она теперь понимает, помимо большого женского счастья, пока еще весьма проблематичного, может принести ей такое количество неприятностей, что они перетянут все имевшиеся до сих пор положительные моменты нашего общения.
Так и не дождавшись ответной реплики, я приступила к основной части, а именно пустилась в объяснения того, что ей предстоит проделать в самое ближайшее время.
— Сдурела?! — взвилась подружка, когда до нее помаленьку начал доходить смысл моей прочувствованной речи. — Ты хочешь, чтобы я одна пошла к этим бандитам?! Да никогда в жизни! Они зарезали твоего покойника, и они не задумываясь пристукнут меня! Ты это называешь личным счастьем?!
Странная у нее все-таки логика. Если, конечно, полное отсутствие таковой заслуживает столь деликатной формулировки.
Ну с чего она решила, что ребята кого-то убили? Или хотя бы ранили? У меня, например, никаких свидетельств их причастности к преступлению не имеется. И зачем они, если собирались с кем-то расправиться, посадили меня в каморку? Чтобы я оказала их жертве экстренную помощь?