Кимок попытался вырваться из моих рук. На меня он не глядел, всё его внимание было сосредоточено на ней.
— Кимок… — позвала она тихим, полным радости голосом.
Я не отпускал его. Он с силой рванулся из моих рук, со злостью посмотрев мне в глаза.
— Это же Каттея! Отпусти меня, Кайлан!
— Каттея? Возможно, — ответил я, продолжая его удерживать, поскольку что-то мешало мне согласиться с ним.
Она приближалась к нам, и было видно, как подол её платья задевает за цветы и приминает их. Как проверить, наваждение это или нет?
— Кимок… — опять позвала она тихо.
Но почему только его, ведь и я здесь? Однако она продолжала смотреть только на брата, звать только его. Казалось, она не видит меня. Почему?!
— Каттея? — негромко и вопросительно произнёс я.
Её взгляд не дрогнул, она не повернулась в мою сторону, будто меня не было вовсе. В этот момент Кимок вырвался из моих рук, бросился к ней и сжал её в своих объятиях. Через его плечо она смотрела на меня невидящими глазами и улыбалась — но не мне.
Я всё больше склонялся к тому, что вижу перед собой не Каттею. Если это не наваждение, а на самом деле женщина, то она несомненно затеяла какую-то хитрую игру. Но возможно ли такое? Ведь когда нам удалось установить мысленный контакт с Каттеей, в её отклике было столько ликования! Я не мог представить, что чувство радости может быть поддельным. Неужели можно лгать не только на словах, но и в мыслях? Лично я на такое не способен…
— Пойдём! — обняв девушку рукой за талию, Кимок повёл её к стене, окружающей сад. Я преградил им путь, хотя чувствовал себя не совсем уверенно. Но было ещё не поздно избежать фатальной ошибки.
— Кимок, послушай меня! — На этот раз я вцепился в его плечо мёртвой хваткой. Будучи более сильным от природы, я решил воспользоваться этим преимуществом.
Он попытался освободиться от меня, и ему пришлось отпустить девушку. Он был вне себя от бешенства.
— Кимок, это вовсе не Каттея, — произнёс я медленно и с нажимом. Не обращая внимания на мои слова, девушка стояла и улыбалась, по-прежнему глядя только на Кимока и не замечая меня.
— Ты сошёл с ума! — прошептал брат, побелевший от ярости. Он не владел собой. «Он околдован, — понял я. — Как мне заставить его одуматься?»
Я завернул ему руку за спину и повернул лицом к улыбавшейся девушке. Держа его так, в то время как он безуспешно пытался сопротивляться, я проговорил ему прямо в ухо:
— Да посмотри ты на неё! Как следует посмотри!
Он не мог высвободиться, и ему пришлось подчиниться. Он перестал сопротивляться, и я решил, что он, наконец, образумился. Девушка всё с той же невозмутимой улыбкой продолжала повторять его имя, будто у неё не было других слов в запасе.