— Ну, так ты расскажешь, почему явился домой совершенно пьяным? — спросила Рослин, раздвигая его ноги, чтобы было удобнее снять с них ботинки.
— Пьяным? Боже мой, женщина, это вульгарное слово. Джентльмены не могут быть пьяными.
— О? Тогда какими же они могут быть, если доходят до такого состояния?
Энтони уперся ей в спину левой ногой, помогая стащить ботинок с правой.
— Больше подходит… Следует сказать… О чем, бишь, мы говорим?
— О том, как следует называть напившихся джентльменов, — напомнила она, усмехнувшись.
Он многозначительно улыбнулся и надавил ей на спину правой ногой на этот раз так сильно, что Рослин чуть не упала, когда второй ботинок оказался в ее руках. Она обернулась, взглянув с гневом на мужа, и, отшвырнув обувь в сторону, принялась стаскивать с Энтони пиджак.
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— На какой?
— Почему ты довел себя до такого безобразного состояния?
— Подумай сама, дорогая, — миролюбиво произнес он. — Из-за чего мужчина может выпить лишнего? Из-за того, что он разозлился или потому что умер кто-то из его родственников, или оттого, что постель его пуста.
— Неужели кто-то умер? — спросила Рослин, в свою очередь изображая наивность.
Энтони положил руки на ее бедра, притянув ее к себе таким образом, что она оказалась между его ног. Он улыбался, но в улыбке не чувствовалось веселья.
— Тот, кто играет с огнем, сладкая моя, может и сам сгореть, — произнес он совершенно нормальным голосом.
Рослин рванула с его шеи галстук и оттолкнула так, что тот повалился на подушки.
— Спи уж лучше, сладкий мой!
С этими словами она резко развернулась и направилась к выходу.
— Ты жестокая женщина, Рослин Мэлори, — услышала она за спиной.
Вместо ответа она со всей силой захлопнула за собой дверь.
Ощутив очередной приступ головной боли, Энтони выругался и открыл глаза. Он сел, зажег висящий у кровати светильник и ругнулся еще раз. Часы на камине показывали несколько минут третьего и, судя по сплошной тьме за окном, отнюдь не дня. Было очевидно, что проснулся он ночью и до рассвета ему предстоит провести несколько бесконечных часов наедине со своей готовой расколоться на части головой. Оставалось только снова выругаться.
Какой же это бес овладел им вчера? А, ну это-то как раз известно. Хотя, безусловно, не следовало размякать и поддаваться слабости. Энтони начал смутно припоминать события вчерашнего дня. Так, домой их привез старина Джордж. А что было в «Уайт-клубе»? Он же, черт побери, собирался чуть ли не выпороть Биллингса! Дай Бог, чтобы это намерение не было доведено до конца. Биллингс отличный малый. Необходимо извиниться перед ним и не один раз, если потребуется. Еще сам Джордж… Кажется, он ушел отсюда рассерженным? Но точно ответить на этот вопрос память отказывалась.