- Дааааа. Пока я смотрел вверх на звезды. Я любил это, моя имя-дающая. Люблю твою страстность и силу…
Она улыбнулась и ущипнула его за щеку.
- Ты? А тогда почему позднее мы закончили борьбой, чтобы посмотреть, кто будет сверху?
Он широко улыбнулся.
- Это, кажется, возбуждает тебя, особенно, когда ты сонная.
- Неужели.
- Да. И лучшая часть этого, что ты никогда не бываешь полностью уверена, как отреагировать на ситуацию.
- Неужели.
- Да. И тогда ты решаешь просто отозваться - мне.
- Хмм. Я не уверена, что должна позволять такое поведение, оно…
Он взорвался хохотом. Рука Грин накрыла рот.
- Шшшш! Женщины услышат тебя!
Он медленно поднял ресницы, чтобы посмотреть на нее. Грин отдернула руку и погрозила пальцем.
Джорлан пристально вгляделся в ее приковывающее к себе лицо. В мягком сиянии огнесвета темно-рыжие волосы создавали обрамление. Он не имел понятия, как Высший Слой мог породить такую женщину - бесстрашную, великодушную, справедливую, свободомыслящую. Ее интеллект, остроумие и красота были уникальны, как редкостная песнь бланока. Ее чувственность неизменно возбуждала его собственную восприимчивость.
- Ты - все для меня, Грин. Я люблю тебя.
Ладошка Грин охватила его щеку.
- Дракончик… имя-носящие часто влюбляются в своих имя-дающих.
Его рука легла поверх. Он проникновенно заглянул ей в глаза.
- Это по-другому.
Она знала это. Ощущала. Любовь, о которой говорил Джорлан, была совсем иной силой. Между ними возникла исключительная связь, которая была таинственной и сложной, как ночная песня [175] Форуса. Она была не простой привязанностью имя-носящего к имя-дающей, она была чем-то намного большим.
Что делало то, что она должна была сказать ему, намного более трудным. Грин сглотнула.
- Завтра мы должны предстать перед Септибуналом.
Он ничего не ответил, молча ожидая, когда она продолжит.
- Они рассмотрят законность нашего скрепления.
- Как так? - тихо спросил он.
- Им было прислано свидетельство, которое, кажется, опровергнет твою Клятву Доказательства.
- Это невозможно, Грин. - Его пальцы зарылись в волосы Грин на затылке. - Моя клятва была истинной, как тебе хорошо известно. Как может существовать свидетельство обратного?
- Я не знаю. Было хорошо известно, что ты сильно протестовал против скрепления…
Он резко выдохнул.
- Этого недостаточно, чтобы ставить под сомнение мое и твое слово.
- Нет, но у них есть что-то еще… - Она на мгновение умолкла. - Мои источники сообщают, что против нашей победы есть веское доказательство.
- Понимаю. Но что это будет значить - если они «докажут» свое мнение?