Ясновидец достал из кармана куртки перчатку и принялся натягивать на ладонь. Перчатка была ему явно мала, скрипела и хрустела, наконец, налезла, только сморщилась на пальцах, собралась колечками. Ярко накрашенная девушка с любопытством взглянула на него и усмехнулась. Ясновидец неожиданно резко покраснел, даже уши стали алыми, полез в карман за другой перчаткой, вытащил, повертел ее в руках, сунул назад. Спрятал туда же ладонь – ту, без перчатки. И вразвалку подошел к выходу. На следующей остановке он вышел.
Фитк соскочил с оградки, и выплюнул жвачку на могилу ясновидца.
- Прикольный чувак, да? – сказал он.
Я, растроганная рассказом, сказала:
- Очень чистая душа, хороший мальчик. Сейчас таких нет. Я бы в такого влюбилась.
- Да экология была другая. И вообще, железный занавес, сама понимаешь…
- Занавес, это плохо. Да еще железный…
- Зато эколоджи гуд! – расхохотался Фитк. – И люди не так мёрли, сейчас прям падёж какай-то, кладбищ не хватает. Испарилась чистота души – увеличилась смертность. Ха-ха-ха!
- Ничего смешного, - отозвалась я.
Фитк теперь выглядел несколько иначе – его башка была вся в длинных тонких косичках, которых было бешеное множество. Не понятно, когда он успел их заплести. Глаза лучились ярким золотистым светом.
- Айда гулять по кладбищу, - скомандовал он.
И мы пошли. Мы углублялись в этот осенний сумрак, уже вечерело, мы протискивались меж оградок, разглядывали могилы, рассматривали и обсуждали фотки на памятниках, вянущие цветы, и болтали о всякой ерунде. Фитк рассказывал какие-то совершенно дикие замогильные анекдоты, я ржала. При этом я прекрасно понимала, что ведем мы себя крайне цинично, гадко, но ничего не могла поделать. Мы зашли в какую-то оградку и, совсем расхулиганившись, стали толкать друг друга на могильную насыпь, подернутую жухлой травой. Потом принялись разглядывать памятник.
- Тут, кстати, тоже Олег закопан, только другой, и постарше, - изрек Фитк. – Прикольно, парами попадаются имена: то Лена и Лена, теперь Олег и Олег.
- Нет, Олеги надоели. Давай что-нибудь другое. А, вон рядом, Карпов Андрей Викторович. Давай его.
- Ну, посмотрим его, - сказал Фитк и разлегся на могиле. Она тут же превратилась в широкую тахту с меховым пледом. Я растянулась рядом. Фитк приобнял меня, и заговорил:
- Карпов подошел к шкафу с «Делами», сердито распахнул дверцу. Три верхние полки были туго набиты папками, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вытащить из этакой теснотищи нужную. При этом еще две папки выдернулись из ряда, шумно шлепнулись на пол, пыль взметнулась над ними. Карпов чертыхнулся. Он был сегодня не в духе. Послюнил палец и принялся перелистывать истрепанные листки. Куда же запропастилось это проклятое «Письмо начальника СМР», черт побери? Вон и «Замечания к пусковому комплексу» здесь, а письма нет. А ведь он обе эти бумажки вместе в «Дело» подшивал. Сам подшивал, собственноручно. Он всегда свои документы подшивает сам. И вот теперь, когда это письмо несчастное так ему нужно, оно исчезло. Ух, палки-колеса!..