– Я не могу рассказывать вам подробности. Скажу лишь одно: у нас появились нехорошие подозрения, связанные с возможной криминальной деятельностью. Чтобы подтвердить или опровергнуть эти подозрения, мы должны установить аппаратуру для скрытого видеонаблюдения. Ваша квартира нам бы очень подошла. Конкретно нам нужно место у окна, – я показал в ту сторону. – Там мы и поставили бы свою технику.
– И как долго это будет продолжаться?
– Максимум четыре недели, – сказал я. Фрау Мюльталер судорожно сглотнула и примолкла. При других обстоятельствах я, естественно, не мог бы так точно обозначить срок. – Каждый день к вам будет кто-нибудь заглядывать, проверять оборудование и менять кассеты. Если дело примет серьезный оборот, нам придется на время устроить тут оперативный штаб, чтобы направлять работу наших сотрудников.
– Мне это не совсем понятно.
Я постарался объяснить фрау Мюльталер то, что она, без сомнения, уже не раз видела по телевизору:
– Случай очень деликатный. Мы должны организовать постоянную слежку за одним человеком, но так, чтобы у него не возникло ни малейшего подозрения. Это возможно только при наличии надежной базы. И хорошего обзора в районе нашего целевого объекта. Нам нужно знать все. Для нас важен каждый человек и каждый автомобиль, с которым он вступает в контакт. Мы не можем припарковать грузовики со своим оборудованием у его дверей. Мы будем наблюдать отсюда и корректировать действия наших коллег, работающих на улице, чтобы им не пришлось все время торчать на виду.
Фрау Мюльталер маленькими глотками пила свой кофе. Она размышляла. И я старался ей не мешать. Наконец, она сказала: «Я подумаю». Это мне не понравилось. Я хотел определенного результата, о чем и заявил ей напрямик.
– Молодой человек, я отвыкла принимать важные решения с наскока еще полстолетия тому назад. Я определюсь к завтрашнему утру.
Я понимал всю нецелесообразность продолжения разговора и все-таки попытался ее уговорить. Фрау Мюльталер перебила меня:
– Я не люблю, когда меня подгоняют. Мне нужно время, чтобы все обдумать. – Она слегка усмехнулась. – И вам, хотите вы того или не хотите, придется мне его предоставить. Это моя квартира. Когда мы с Эрихом сюда въехали, в доме жили исключительно немцы. Потом появились первые гастарбайтеры, тогда это были итальянцы. Очень милые люди, они пригласили нас в Венецию. А потом стали приезжать и турки, и греки, и арабы. Я познакомилась с различными культурами. И кулинарными рецептами. Жизнь в таком доме, как этот, все равно что длительный отпуск. Ты как бы находишься в нескольких странах одновременно. Но я должна сказать, что в последние годы мне здесь перестало нравиться. Жильцы постоянно меняются. С некоторыми я едва могу объясниться. И ремонт больше никто не делает. Нет, хорошие времена прошли. Но переезжать я уже не буду. Если и выеду из этой квартиры, то только в лежачем положении и вперед ногами. Еще кофе?