— Да какой тут сон, когда блевать хочется.
Убедившись первым делом, что к магазину пока никто не спешит, Меченый добежал до девятиэтажки и поднялся на третий этаж, чтобы перемещаясь между квартирами, получить круговой обзор и в тоже время иметь возможность для быстрого отступления. Неожиданно ожила стоявшая на вибрации рация — по закодированному каналу вызывал Иванцов:
— Беркут, я кукушка. Как слышишь? Приём.
— Я беркут, слышу тебя хорошо.
— Как вы там? Слышали стрельбу, а потом один из вас перестал двигаться.
— Я в книжном магазине рядом с КПП Припять, знаешь такой?
— Да, место известное.
— У меня трёхсотый, ему нужна эвакуация. Через сколько сможешь прибыть?
— Если без форс-мажора, то ориентировочное время в пути десять минут. Потерпи, Беркут.
Меченый ничему не удивлялся, а детали и потом можно выяснить, если они будут ещё иметь хоть какое-то значение. Дождавшись, когда покажется группа Иванцова, продвигавшаяся в боевом порядке вдоль стен зданий, и убедившись, что противодействия им нет, он отправился вниз к Жердеву. Капитан выглядел по-прежнему хреновато.
— Как голова?
— Гудит зараза, как колокол. И общее состояние — ни о чём.
— Не раскисай. Сейчас я тебе лекарство вколю, и мигом полегчает… вот так.
— Сергеич, мне чутка отлежаться, и буду как огурчик, к вечеру выдвинемся.
— Нет, Коля, дальше я один. Не боец ты сейчас, а обуза. Уж извини за прямоту, но с твоим нынешним видом, монолитовцев разве что на жалость разводить.
— Да иди ты в п****!
— Хоть обпосылайся, всё равно ведь знаешь, что я прав. И вообще, даже если встанешь на ноги — нечего тебе на ЧАЭС делать. Побываешь там и про семейное счастье можешь забыть: детей после этого лучше не заводить, да и сам вряд ли долго проживёшь — лучевая болезнь или рак достанет, как говорится, чума не лучше холеры.
— Сергеич, я с тобой пойду!
— Ещё чего. Сегодня в бой идут одни старики.
— Ты чего удумал? В камикадзе себя записал?
— Нет. Просто у тебя есть шанс на другую жизнь, а вот за меня переживать бессмысленно. Не забывай, что я уже всё равно по Саркофагу нагулялся больше всяких лимитов.
— Чёрт! Что ты мне ввёл? У меня веки закрываются… и язык… еле… вороча… ется.
— Это я, чтобы ты сдуру не дёргался и не ерепенился, тебе сильное снотворное вколол. Тебя с минуты на минуту долговцы подберут. Опять же, если тебя не стреножить, то ты при первом шухере от них улизнёшь, да за мной попрёшься. Знаю я вас спецназовцев, сам такой.
Ответить у капитана уже не хватило сил, его голова тяжело и безвольно упала, уперевшись подбородком в грудь.
— Спи, Коля, тебе сейчас самое лучшее лекарство — на массу давить