Действительно, всему свое время. Страх был силен, однако однажды отступил. В тот день, когда Гилберт занималась йогой и вдруг ощутила, что вся ее жизнь – это и есть любовь.
Йога научила неподвижности.
Неподвижность, в данном случае, как крайний вариант неспешности, неторопливости. Неподвижность как стойкость, как готовность к испытаниям. Неподвижность как умение сосредоточиться на главном и не отвлекаться. Неподвижность как отрешенность от суеты.
Вот такой неподвижности с помощью йоги сумела достичь Гилберт. Не такое уж большое волевое усилие потребовалось, потом признавалась она. Сложнее было подготовиться, настроиться, решиться.
Сложнее было стоять на трамплине и смотреть вниз, чем совершить прыжок.
Йога научила не наступать на те же грабли. Безусловно, в йогической философии, в индуизме эта идея выражена куда более поэтично и образно. Припоминается, например, карма, согласно учению о которой нерешенные проблемы, незаконченные страдания, недоделанные дела будут преследовать вас в следующих воплощениях до тех пор, пока вы с ними не разберетесь.
Удивительно или нет, но древняя йога и современная западная популярная психология разделяют общее убеждение: «Решай проблемы сейчас, а то потом страданий не оберешься».
Чтение мантр научило не зависеть от слов. На пути Элизабет Гилберт встречались поистине выдающиеся собеседники, не тратящие слова впустую и не разговаривающие впопыхах. И всякий раз ее удивляла беседа, где нет ни грамма «светскости» и фальши, где каждое произнесенное слово имеет смысл.
Гилберт, будучи говорливой американкой и вдобавок писательницей, тем не менее, страдала от слов. От этаких самодельных, «удушающих», по признанию Элизабет Гилберт, мантр. Мудрые йоги утверждают, что истоки всех страданий человеческих – в словах, а точнее, в деструктивных мантрах, которые мы невольно заучиваем и повторяем к месту и не к месту. Повторив сто раз «я неудачник», мы действительно становимся неудачниками! Слова становятся грузом, под ношей которого мы задыхаемся, но отказаться от которого не можем! Нет привычки.
Чтение специальных йогических мантр научило Гилберт свободе от слов, осознанному молчанию, а затем помогло и сочинить новые собственные, куда менее привязчивые и разрушительные мантры.
Йога научила одиночеству. В общем-то, весь путь, который прошла Гилберт на наших глазах, это путь одиночки. Путь с испытаниями, предназначенными только для одного, и радостями, которые не всегда есть с кем разделить. Для женщины, которая, по собственному признанию, склонна к зависимости, застреванию в отношениях и избыточной привязанности, одиночество – это, мягко говоря, не то же, что хлеб с маслом.