— Дитя мое, умоляю тебя, зайдем ко мне, я живу совсем рядом и один. Дочь моя и жена погибли при бомбежке… — он всхлипнул, посмотрел просительно. — Ну, не отказывай, Микки, руине. Кланяйся же, Рольф!
«Викинг» приложил руку к сердцу и поклонился. Новожилова согласилась, — и Людвиг, галантно взяв ее под руку, семеня, повел к своему дому.
Они поднялись по высоким ступенькам старого дома на второй этаж и вошли в огромную комнату, загроможденную старыми вещами. На отброшенной доске секретера лежал кожаный бювар с металлическими застежками и монограммой. Возле качалки с продавленным соломенным сиденьем стояло кресло с тисненным на высокой спинке орлом.
— Вот и моя берлога, Микки, — Людвиг сделал рукой такое движение, словно распахивал дверь, и принял от Лили ее пальто, вязаную шапочку. — А как вас величать по-взрослому?
— Лилия Владимировна.
— Присаживайтесь, Лилия Владимировна. У старого вдовца есть небольшой запасец кофе и даже заветная бутылочка мозельвейна. Она дождалась своего срока.
У Людвига сквозь редкие волосы на голове проступала розоватая кожа, щеки — в мелкой склеротической сетке красных жилок.
Уже сидя за столом, Людвиг признался:
— Я ожидал, что меня упекут в Сибирь проморозить косточки дурака, но вместо этого довольно скоро отправили домой…
— А зачем же вас упекать? — невинным голосом спросила Новожилова, и глаза ее лукаво сверкнули.
— И впрямь незачем, — согласился Хадерман, — после возвращения я решил обосноваться в ГДР… По старой памяти занимаюсь шоколадными делами на государственном предприятии.
Он словно вспомнил о племяннике, чинно сидящем рядом с Лилей:
— А Рольф — директор спортшколы. Надеюсь, на своей машине он отвезет вас в Унтервелленборн. Не правда ли, Рольф?
— Только так! — с готовностью ответил «викинг». — И буду, если разрешите, в дни последующие вашим бетреуером.
«Кажется, это означает — гидом, опекуном, товарищем», — подумала Новожилова и поблагодарила.
У Рольфа жесткие, вьющиеся каштановые волосы. Прекрасно сшитый серый, в мелкую клетку костюм изящно облегает сильную фигуру спортсмена.
Людвиг разлил вино по бокалам и поднял свой:
— Хочу выпить за новую Германию Рольфа и за вашу выстоявшую Россию, Лилия Владимировна.
…Уже к полуночи они мчались пустынной, припорошенной снегом автострадой, и деревья вдоль нее шарахались, словно падая навзничь.
«Викинг» вел машину властно и нежно. Руки его в белесом пушке спокойно лежали на руле.
Лиля чувствовала, как от выпитого вина горит ее лицо, как бьется о щеку завиток волос. Она нет-нет да поглядывала с любопытством на высокую шею «викинга», на его маленькое ухо.