— Разве можно, Поля, себя навязывать?
Подруга уткнулась ей в плечо, разревелась.
Лиля тяжело вздохнула. Надо ли ей продолжать недостойную жизнь, пребывать в душевной тюрьме? Ради чего?
Она достала из шкафа свой заветный альбом. Более двадцати лет собирала о Лермонтове вырезки из газет, журналов, открытки, рисовала его и близких ему людей. Отогревала душу, уходя в дорогой ей мир поэта. Он был близким ей человеком. Интересно, сохранил ли Максим Иванович ее томик?
После отъезда матери Лиле стало еще тяжелее. Шли месяцы один невыносимее другого. Она до глубокой ночи читала на кухне, чтобы выждать, пока Тарас крепко заснет и можно будет тихо прокрасться к своей кровати. Она то и дело придумывала себе командировки. Но ведь бесконечно так продолжаться не могло. Неприязнь накапливалась, при малейшей детонации мог произойти взрыв. Замечено, что самые тяжелые семейные сцены начинаются с пустяков.
В воскресенье, когда Шмелек уже давно спал, Тарас, выключив телевизор, бросил свое обычное:
— Приготовь на завтра свежую рубашку.
Лиля не выдержала:
— А собственно, почему я должна тебе ее приготовить?
И тут Тарас взвился:
— Почему? Почему! Потому что мне нужна не ученая мадам, а персональная домработница.
Еще сдерживая себя, Лиля ответила:
— Тогда женись на трестовской уборщице Фросе…
— Зачем на Фроське? Вызову Елизавету. Она за меня боролась, ценила. А ты со своей аспирантурой бросила на три года, — он это выплеснул, как кипяток, как то, о чем не однажды думал.
— Вы стоите друг друга, — с брезгливой горечью сказала Лиля.
— А я тебя презираю больше, чем ее! — закричал Тарас.
Это был уже предел. Но она не стала отвечать оскорблением на оскорбление, оделась и вышла на улицу. Падал снег, нахохлившись, дремали-бездомные машины с белыми горбами.
Она брела — куда глаза глядят.
Может, пойти переночевать у Галины Алексеевны? — Нет, уже поздно, у Галины Алексеевны большая семья, появление в такой час вызовет недоумение. А если заночевать у себя в кабинете? Но это покажется диким вахтеру.
Неужели она никому больше не нужна и отцветет, не расцветая? И ничего не заслужила, кроме оскорблений?
Да, не заслужила, потому что слишком долго мирилась!. Надеялась, что Тарас еще может измениться. Надо было потерять уважение к себе, чтобы столько времени терпеть его художества. Вот и получила. Они фактически давно уже не были мужем и женой, сохранялась лишь видимость благополучной семьи.
Лиля кружила по уснувшим улицам, заброшенному парку с глубокими тенями под деревьями и снова очутилась у своего дома. Войти в него не было сил.